На протяжении более чем двадцатилетней политической истории независимой Украины правоэкстремистские политические партии и движения занимали здесь маргинальное место в политическом спектре и системе предпочтений избирателей. Несмотря на очевидные риски, связанные с затянувшимся периодом непростой постсоветской трансформации общества и государственных институтов, болезненным поиском консенсуса относительно модели национальной идентичности, а также с многочисленными социальными и экономическими проблемами, правый радикализм до самого последнего времени по ряду причин не мог эффективно аккумулировать протестные настроения. В 1990-е годы правые радикалы были известны в первую очередь участием в массовых беспорядках (таких, как столкновение с милицией на Софиевской площади в Киеве 18 июля 1995 года) или локальных вооруженных конфликтах в других странах на постсоветском пространстве (в первую очередь, в Приднестровском регионе Молдовы и в Грузии), а не реальным влиянием на политические процессы внутри страны.
Однако в последние годы, в первую очередь, по моему мнению, в связи с изменениями в социально-политическом климате страны в целом, заметно возросла популярность основной на настоящий момент ультра-нациналистической политической партии – Всеукраинского объединения (ВО) «Свобода», возглавляемой Олегом Тягныбоком, которая практически монополизировала праворадикальную часть политического спектра. Более известные ранее праворадикальные организации, такие, как Украинская национальная ассамблея – Украинская национальная самооборона (УНА-УНСО) или Конгресс украинских националистов (КУН), к настоящему времени практически утратили остатки влияния и популярности среди избирателей, а ряд активных в 1990-е годы группировок сошли с политической сцены.
Успешное выступление «Свободы» на местных выборах, прошедших по всей Украине осенью 2010 года, и социологические исследования электоральных предпочтений украинцев в последние два года свидетельствуют о высоких шансах относительно успешного выступления этой политической силы на парламентских выборах, которые пройдут в Украине в октябре 2012 года. Это заставляет не только исследователей и политических обозревателей, но и все общество обратить особое внимание на идеологию и деятельность этой партии.
Для верного понимания специфики сложившейся на данный момент в Украине ситуации следует указать, что ранее национал-экстремисты никогда не добивались сколько-нибудь заметных электоральных успехов. Ни разу правые радикалы не были в состоянии преодолеть электоральный барьер на выборах в парламент (довольно низкий по сравнению с другими европейскими странами, на определенный момент украинской политической истории составлявший всего 3%).
Пожалуй, единственным специфическим исключением был опыт Прогрессивно-социалистической партии Украины (ПСПУ) во главе с Натальей Витренко. В 1998 году ПСПУ, набрав 4,04% голосов избирателей, прошла в Верховную Раду. Идеология этой политической силы, несмотря на название и формальную репрезентацию партии как левой, в реальности носит в значительной степени скорее праворадикальный характер. В частности, ПСПУ исповедует пророссийский и отчасти панславянский национализм с элементами политического православия, а в публичной риторике ее лидеры в довольно агрессивной форме эксплуатируют ностальгию по советской империи. Однако все же случай ПСПУ нетипичен в контексте электоральной истории украинских национал-радикалов – партия не воспринималась большинством сторонников как ультраправая, а агрессивная антизападная и панславянская риторика в сочетании с элементами советского империализма свойственна как Коммунистической партии Украины, так и, не в столь ярко выраженной форме, Социалистической партии Украины. Более того, все эти политические силы, позиционирующие себя как левые, активно эксплуатируют также антифашистскую риторику, что окончательно путает наблюдателей, но вполне вписывается в стратегию популистской эксплуатации псевдо-левой публичной риторики в позднесоветском стиле. Более откровенные праворадикальные пророссийские политические силы в настоящее время играют определенную роль в политике на региональном уровне (в Автономной Республике Крым, Одесской и некоторых других областях), однако на национальном уровне маргинальны и существенной поддержки не имеют.
Если же вспомнить электоральную историю украинских правоэкстремистских национал-радикальных партий в собственном смысле этого слова, то эта история богата исключительно поражениями.
Первые в независимой Украине парламентские выборы прошли в 1994 году. Тогда Верховная Рада Украины формировалась депутатами, избранными исключительно по одномандатным мажоритарным округам. Несколько праворадикальных кандидатов добились успеха (в частности, мандаты получили три активиста наиболее известной на тот момент правоэкстремистской партии – УНА, а также пять членов КУН), однако их оказалось недостаточно для формирования депутатской фракции.
На следующих парламентских выборах, прошедших в 1998 году, половина депутатов избиралась по пропорциональной системе по партийными списками, другая половина, как и ранее, по одномандатным мажоритарным округам. УНА получила на выборах 0,37% голосов избирателей, и не смогла провести ни одного своего кандидата в одномандатных округах. Блок «Меньше слов», в который вошла неонацистская Социал-национальная партия Украины (СНПУ, впоследствии переименованная в ВО «Свобода»), получил 0,17% голосов избирателей. Правда, один кандидат от СНПУ был тогда избран в одномандатном округе – им был Олег Тягныбок, ставший в 2004 году лидером обновленной и переименованной партии. Следует отметить, что «ребрендинг» СНПУ сопровождался отказом от символики (эмблемой СНПУ был «волчий крюк», использовавшийся в символике войск СС и широко известный как неонацистский графический знак в некоторых западноевропейских странах
1) и роспуском партийного парамилитарного формирования «Патриот Украины»
2.
Лучший результат продемонстрировал в 1998 году блок «Национальный Фронт», получивший 2,7% голосов избирателей. Основу блока составил КУН, в него вошла также Украинская консервативная республиканская партия Степана Хмары.
На выборах 2002 года за теряющую и без того мизерную поддержку УНА проголосовали всего 0,04% голосов. СНПУ в 2002 году не принимала участия в выборах по партийным спискам, однако снова смогла добиться избрания О.Тягныбока по одномандатному округу.
Большинство из относительно умеренных представителей этой части политического спектра, такие, как КУН, в ходе этой избирательной кампании примкнули к блоку «Наша Украина» Виктора Ющенко, идеология которого носила в целом скорее национал-демократический, нежели экстремистский характер, хотя и со значительной этнонационалистической составляющей. Растворение в «Нашей Украине» обеспечило в 2002 году некоторым правым радикалам на индивидуальном прохождение в парламент, а в 2004–2006 годах – участие в деятельности исполнительной власти, однако привело так же к потере собственного политического лица. Некоторые из них при этом оставались лидерами собственных политических сил (как руководитель КУНа Алексей Ивченко), некоторые вошли в «Нашу Украину», полностью отказавшись от попыток играть самостоятельную роль (как один из лидеров СНПУ в 1990-е годы и создатель молодежно-военизированного крыла партии «Патриот Украины» Андрей Парубий), однако и те, и другие практически поставили крест на дальнейшей собственной политической карьере. В силу участия в политическом процессе, который происходил в Украине после победы Оранжевой революции, они тоже взяли на себя свою долю негатива и аккумулировали некоторую часть разочарования национал-демократической части общества, связанную с Виктором Ющенко и всей постреволюционной украинской властью
3. Характерно, что избранный по одномандатному округу от СНПУ Олег Тягныбок так же вошел в парламентскую фракцию «Нашей Украины», однако был исключен из нее в 2004 году (уже будучи лидером «Свободы») за агрессивные шовинистические и антисемитские высказывания
4. Это событие, уникальное в украинской парламентской истории, было единственной серьезной попыткой провести «водораздел» между умеренным и экстремистским крылом в украинском право-консервативном лагере.
На следующих выборах в 2006 году УНА поддержали 0,06% избирателей. За Украинскую консервативную партию, созданную руководителем Межрегиональной академии управления персоналом Георгием Щекиным, и известную в первую очередь агрессивной антисемитской риторикой, проголосовало 0,09% избирателей. «Свобода», впервые принявшая участие в выборах под этим названием, с новым лидером и измененной символикой, получила 0,36% голосов. На этих и следующих выборах весь депутатский корпус избирался по партийным спискам, в силу чего, например, депутатский мандат потерял Олег Тягныбок, ранее дважды избиравшийся в Верховную Раду по мажоритарному округу во Львове.
На последних на настоящий момент внеочередных парламентских выборах 2007 года «Свобода», единственная правоэкстремистская группа, присутствовавшая в бюллетене, набрала 0,76% голосов избирателей.
Мне представляется важным отметить, что подобная маргинальность правых экстремистов для Восточной Европы является скорее исключением, чем правилом. Политические силы, подобные УНА или «Свободе», практически во всех странах региона имели довольно солидную поддержку в обществе. Лига польских семей в 2005 году завоевала 7,97% процентов голосов избирателей и вошла в коалицию с правившей партией Ярослава Качинского. В правящую коалицию в определенный момент входила также праворадикальная Словацкая национальная партия. Партия «Великая Румыния» на пике своей популярности получила 19,48% голосов избирателей. В этом же ряду стоят партия «Атака» в Болгарии, «Йоббик» (Партия «За лучшую Венгрию»), «Родина» и Либерально-демократическая партия в России, «Хриси авги» («Золотой рассвет») в Греции, завоевывавшие поддержку от 5 до 20% голосов избирателей. В этом контексте электоральная беспомощность украинских правых экстремистов выглядит очень показательно. Попытку объяснить эту аномалию предприняли Андреас Умланд и Антон Шеховцов
5, я не буду пересказывать их аргументы.
II. ПРАВОЭКСТРЕМИСТСКИЕ СИЛЫ В УКРАИНЕ СЕГОДНЯ
2.1. Правоэкстремистские силы, принимающие участие в партийной борьбе
Таким образом, к началу 2010-х годов все праворадикальные политические силы, пытавшиеся принимать участие в политическом процессе, кроме СНПУ/ВО «Свобода», находились в серьезном кризисе.
Так, самая известная правоэкстремистская организация 1990-х годов, УНА-УНСО, хотя формально существует, после репрессий в отношении активистов десятилетней давности, вызванных активном участием в массовых беспорядках в ходе антиправительственных выступлений 2001 года и последовавшими расколами, сейчас не представляет реальной силы. Наиболее узнаваемые и известные лидеры УНА от деятельности организации отошли. Дмитрий Корчинский, во многом заложивший основу идеологии партии и организовывавший всю деятельность партии, связанную с насилием, в том числе участием организованных групп боевиков парамилитарной партийной организации, Украинской национальной самообороны, в локальных вооруженных конфликтов, уже десять лет возглавляет карликовую эпатажную группировку «Братство», эксплуатирующую православную риторику и известную скорее уличными акциями хулиганского характера. Другой руководитель УНА, Андрей Шкиль, будучи избранным в 2002 году в Верховную Раду из следственного изолятора, где он находился под следствием по делу о массовых беспорядках в ходе антиправительственных выступлений 9 марта 2001 года, стал одним из активных политиков в Блоке Юлии Тимошенко и заметно снизил градус радикальности риторики. Наконец, Эдуард Коваленко, формальный лидер партии в 2002–2005 годах, когда ее реальный руководитель Николай Карпюк находился под стажей, возглавляет в настоящее время карликовую группировку Социал-патриотическая ассамблея славян, активную только на региональном уровне в Крыму и Херсонской области, идеология которой базируется не на украинском этническом, а на панславянском национализме и ксенофобской риторике.
То, что осталось от УНА, сейчас возглавляют Игорь Мазур и Юрий Шухевич, пожилой сын руководителя Украинской повстанческой армии (УПА), радикальными методами боровшейся за независимость Украины во время и после Второй Мировой войны Романа Шухевиа. УНА приняла решение не участвовать в парламентских выборах 2012 года по партийному списку, хотя предложила оппозиционным действующему правительству силам, объединенным в Комитет сопротивления диктатуре, поддержать кандидатуру Юрия Шухевича по мажоритарному округу (в этому году половина депутатского корпуса, как и в 1998–2002 годах, будет избираться по одномандатным округам).
Однако в последние три года правый радикализм в лице ВО «Свобода» впервые стал выходить из маргинальной ниши, в которой пребывал предыдущие двадцать лет.
Неожиданный для большинства наблюдателей прорыв «Свободы» произошел на досрочных выборах весной 2009 года в Тернопольский областной совет. Партия получила 34,69% голосов избирателей и заняла 50 из 120 мест в совете. Конечно, феноменальный региональный успех партии «Свобода» в Тернополе был обусловлен сугубо локальными и ситуативными факторами, однако он обусловил важный психологический перелом. Она перестала восприниматься как принципиально непроходная партия и как избиратели, так и потенциальные спонсоры стали воспринимать ее всерьез.
Следующий и на настоящий момент последний этап электоральной истории «Свободы» – это местные выборы осени 2010 года. На них «Свобода» продемонстрировала весьма впечатляющие результаты, особенно в западных областях. Так, во Львовском областном совете кандидаты от партии заняли 41 место из 116, в Ивано-Франковском – 17 из 114. Депутаты от «Свободы» прошли также в областные советы в Волынской, Ровенской, Черновицкой, Киевской и Хмельницкой областях. Экстраполяция результатов местных выборов на национальный масштаб позволяет осторожно предполагать возможность удачного участия партии в парламентских выборах 2012 года.
Электоральные успехи «Свободы» связаны, как представляется, во-первых, с уходом с политической арены конкурентов на праворадикальном поле, во-вторых -- с системным кризисом умеренного национал-демократического движения после разочарования в лидерах Оранжевой революции, не оправдавших колоссального доверия избирателей, и в-третьих – с изменениями в политической обстановке после президентских выборов 2010 года.
Политика нового украинского президента, лидера Партии регионов Виктора Януковича, воспринимается многими украинскими избирателями как антинациональная, особенно в том, что касается, по их мнению, «предательстве украинских национальных интересов в пользу России», а так же в антиукраинской позиции в культурной политике внутри страны. В этой ситуации радикальная риторика украинских националистов воспринимается как допустимая или даже уместная людьми, еще несколько лет назад умеренными и далекими от поддержки «Свободы».
2.2. Правоэкстремистские силы, не принимающие участия в партийной борьбе
Панорама праворадикальной активности в Украине была бы неполной, если оставить за пределами внимания значительное количество украинских правоэкстремистских группировок, которые и не ставят перед собой задачи участия в политическом процессе в собственном смысле этого слова. Их деятельность заключается не в участии в избирательном процессе, а в агитационной работе, особенно среди молодежи, участии в уличных протестных акциях, а также в противоправной активности, в том числе связанной с насилием. Такие группы организовывают спортивные тренировочные лагеря и рок-концерты для молодежи, проводят многочисленные пикеты и марши, направленные, в частности, против мигрантов и представителей национальных меньшинств. Некоторые подобные группировки позиционируют себя как политическое движение, стремятся получить официальную регистрацию, и т.п. Другие сосредоточены в первую очередь на пропаганде спорта и здорового образа жизни, практикуют насилие в отношении левых активистов, выходцев из стран Азии и Африки и участников ЛГБТ-сообщества, однако собственно политической деятельности (например, организации митингов и пикетов) не осуществляют вообще. Активность большинства из этих организаций носит локальный характер, но некоторые пытаются создавать и всеукраинские структуры, как сетевого (объединенные в первую очередь горизонтальными связями в рамках безлидерного «автономного» движения), так и иерархического характера (имитирующие структуру политических партий, но без официальной регистрации и в карликовом масштабе).
Основной «несистемной» правоэкстремистской группировкой на протяжении последних лет в Украине является «Патриот Украины» (лидер – Андрей Билецкий). Центр организации сложился в Харькове в 2004 году на основе группы активистов одноименного парамилитарного молодежного крыла СНПУ, отказавшимися принять сопровождавшее «ребрендинг» партии решение руководства о роспуске военизированной организации. К 2006 году «Патриот Украины» (ПУ) в статусе общественного движения обзавелся филиалами во многих регионах страны. Сторонники ПУ в камуфляжной форме с неонацистской символикой организовывали многие публичные акции, в том числе направленные против мигрантов и политических оппонентов. Активисты движения неоднократно применяли насилие (в том числе, с использованием оружия) в отношении политических оппонентов, представителей национальных и сексуальных меньшинств. В 2011 году в ходе расследования нескольких уголовных дел (в том числе – по обвинению в подготовке террористического акта) практически все руководство организации в Киеве и Харькове оказалось за решеткой, что парализовало деятельность движения, а также вызвало раскол.
К другим заметным правоэкстремистским группировкам в Украине относятся Тризуб им.Степана Бандеры (основанный при Конгрессе украинских националистов), «Братство», не структурированные формально группы «Автономного сопротивления» (выросшего частично из Украинской национально-трудовой партии). Среди пророссийских правоэкстремистских групп выделяются агрессивная одесская группировка «Единство» и эксплуатирующее антисемитскую риторику движение За Украину, Белоруссию и Россию. Представители практически всех перечисленных организаций были замечены в насилии на идеологической почве.
Смело можно отнести к правоэкстремистским группам в строгом смысле этого слова некоторые формально неполитические парамилитарные неоказачьи объединения (в основном, пророссийской идеологической ориентации). Лидер одной из таких групп, крымской Казачьей общины «Соболь» Виталий Храмов, в 2011 году был осужден за разжигание межнациональной розни и выдворен в Россию. Вообще, в силу специфики крымского социально-политического контекста и этно-демографической ситуации на полуострове, именно в этом регионе пророссийское националистическое движение чаще всего приобретает экстремистский характер. Члены неоказачьих группировок нередко принимали участие в столкновениях с правоохранительными органами и оппонентами, в первую очередь, из числа активистов крымскотатарских национальных организаций. В качестве другого примера можно вспомнить, что в мае 2012 года в Киеве активисты Верного казачества были одними из самых активных участников гомофонной кампании и попыток физического противодействия проведению публичного ЛГБТ-прайда.
Самую многочисленную социальную среду, склонную к правоэкстремистской деятельности, представляют собой не активисты конкретных организаций, а участники молодежных субкультур, в мировоззрении которых важное место занимает расизм. Это наци-скинхеды, представители движения наци-стрейтейдж, футбольные хулиганы.
Наци-скинхеды – это молодежное течение, в субкультуре которого важное место занимают нацистская символика и расистская идеология, а к стилистическим особенностям относится агрессивная модель поведения. Как и всякая молодежная структура, скинхеды – это не организация, а сеть группок, объединенных мировоззрением, атрибутикой, музыкальными пристрастиями и образом жизни. В Украине эта субкультура сложилась под заметным влиянием российского примера, где это движение к началу 2000-х годов приобрело массовый характер и было активно вовлечено в насилие на почве ненависти, принявшее значительный масштаб. Эти же тенденции обусловили характер украинского скинхед-движения. Именно наци-скинхеды несли ответственность за большинство уличных убийств, совершенных на почве расовой ненависти в Украине в 2006–2008 годах. Однако с тех пор эта субкультура скорее уже пережила пик своего развития и трансформируется в более гибкие и разнообразные течения.
Наци-стрейтедж – наиболее перспективная и динамично развивающаяся субкультура внутри молодежного неонацистского движения. По сравнению с наци-скинхедами, это следующее поколение, более соответствующее стилю и образу жизни современных молодых людей. Это субкультурное движение, выступающее за здоровый образ жизни и против курения, употребления алкоголя и наркотиков. Стрейтедж пропагандирует спорт, а кроме того выступает под лозунгами защиты экологии. Некоторые из групп подобного направления занимаются спорадической уборкой мусора в городских парках. Хотя подобное мировоззрение в целом не подразумевает расизм или неонацизм (существует лево-радикальная версия стрейт-ейджа), наиболее распространенная в Украине версия этой субкультуры носит ярко-выраженный право-экстремистский характер. Заложенная в этой субкультуре идея чистоты позволяет осуществить идеологам этого направления довольно логичный переход от необходимости очищения собственного организма (от наркотиков, например) и окружающей природы (от мусора) к очищению социальной «эко-системы» от того, что, по мнению подростков, ее «загрязняет». В эту категорию попадают мигранты и представители национальных меньшинств, участники ЛГБТ-сообществ, а также, иногда, бездомные и алкоголики. Единственное, по моим данным, имевшее место в 2010 году убийство на почве национальной ненависти было совершено в Донецкой области двумя молодыми людьми, близкими к этой субкультуре (жертвой стала пожилая женщина ромской национальности, которую преступники в силу ее этнической принадлежности заподозрили в торговле наркотиками). Другой пример близости наци-стрейтедж субкультуры с организованным правоэкстремистским движением имел место в Харькове, где пропагандирующая спорт и борющаяся против продажи алкоголя несовершеннолетним группировка «Здоровая нация» по сути находилось в симбиозе с неонацистской организацией «Патриот Украины» и принимала участие как во всех публичных акциях последнего, так и в насильственных действиях.
Большинство украинских группировок футбольных хулиганов с разной степенью осознанности и последовательности придерживается ультра-правой национал-радикальной идеологии. В некоторых случаях ультра-правые симпатии выражаются в агрессивной ксенофобии, в других – в склонности к определенной символике, атрибутике и риторике. Однако есть в среде украинских футбольных хулиганов и более последовательные правые радикалы, постоянно превращающие стадионы в площадку для политической в собственном смысле этого слова пропаганды и сотрудничающие с ультра-националистическими партиями и движениями. В качестве примера выходящего за пределы стадионов правоэкстремистского насилия со стороны футбольных хулиганов можно вспомнить погром в киевской синагоге в 2002 году.
Представители коротко описанных выше молодежных субкультурных групп несут ответственность за большую часть преступлений на почве расовой и национальной ненависти, фиксирующихся в Украине, и именно в силу этого факта они заслуживают столь пристального внимания.
2.3. Правоэкстремистское насилие
Автор этих строк на протяжении многих лет занимается мониторингом преступлений на почве расовой, национальной и религиозной почве. Опираясь на собранную в результате исследования
информацию, могу смело утверждать, что за последние десять лет ситуация в этой сфере значительно ухудшилась. Хотя максимальная интенсивность расистского насилия была зафиксирована в начале 2008 года, после короткого периода улучшении ситуации, продлившегося до конца 2010 года, в последние два года количество нападений на почве ненависти снова растет.
По моим данным, в 2006 году в результате насилия на почве расовой и национальной ненависти пострадало 14 человек (2 из них в результате погибли), в 2007 году – 88 человек (6 были убиты), в 2008 году – 84 (4 убиты), в 2009 – 37 человек, в 2010 – 18 человек (один погибший), в 2011 – 46 человек. По предварительным данным первого полугодия 2012 года, тенденция к росту количества жертв нападений на почве ненависти продолжается. Хочу подчеркнуть, что речь не идет обо всех насильственных нападениях, совершенных против иностранцев и представителей национальных меньшинств с ярко выраженной неевропейской внешностью, но только о тех случаях, когда имеющаяся информация позволяет уверенно утверждать расистский характер преступления. Следует отметить, что до 2006 года масштаб уличного расистского насилия в Украине был значительно меньшим, однако и ранее фиксировались такие происшествия, как упоминавшийся выше погром в киевской синагоге или приведший в 2004 году к человеческим жертвам террористический акт на столичном рынке Троещина, который был направлен против торгующих там иностранцев.
Таким образом, только за последние шесть лет от рук расистов на улицах украинских городов серьезно пострадало почти триста представителей видимых меньшинств, как минимум тринадцать человек погибли. Подчеркну, что это – минимальные цифры. Поскольку правоохранительные органы практически никогда не квалифицируют адекватно преступления на почве ненависти, официальной государственной статистики в этой сфере у нас нет. Разумеется, в рамках мониторинга, осуществляющегося силами общественной организации, невозможно получить сведения обо всех подобных преступлениях. Кроме того, далеко не всегда доступной информации о произошедшем уличном нападении достаточно, чтобы уверенно утверждать идеологический характер имевшего место насилия. Наконец, хочу обратить внимание, что речь идет только и именно о расистском насилии – данные о нападениях правых экстремистов на политических (или субкультурных) противников, равно как и информация о нападениях на представителей ЛГБТ-сообщества так же не входят в приведенные выше цифры.
Помимо уличного насилия в отношении национальных меньшинств, как и в других странах, правые экстремисты склонны к идеологически мотивированному вандализму в отношении надгробий на мусульманских и еврейских кладбищах, синагог, мечетей, мемориалов жертв Холокоста, зданий национально-культурных организаций национальных меньшинств и памятников национальных деятелей различных этнических групп, проживающих в Украине, включая поэтов и писателей. Отдельно следует обратить внимание на вандализм и символический терроризм в адрес памятников советской эпохи.
Поскольку, за исключением ВО «Свободы», прочие праворадикальные группировки либо и не пытаются участвовать в политической жизни, либо не представляют собой сколько-нибудь заметной силы, а эта партия, напротив, переживает в настоящее время период роста популярности, в дальнейшем я буду говорить именно об этой организации.
2.4. ВО «Свобода»: основные идеологические ориентации
Первая программа СНПУ, принятая еще до регистрации, в частности, провозглашала Россию «причиной всех бед Украины» и утверждала, что борьба с «промосковским влиянием» в стране – первоочередная задача партии. В пропагандистских материалах идеологи СНПУ были более откровенными, описывая противостояние с «московским влиянием» как расовое. Украинская нация в изданиях СНПУ гордо называлась «корнем белой расы». Украина понималась как «форпост европейской цивилизации», а Россия – как «азиатские орды». Украина, согласно одному из лидеров СНПУ (впоследствии ушедшему в «Нашу Украину») Андрею Парубию, должна «противостоять агрессивности пагубных идей азиатского мира, воплощением которого сегодня является Россия». Одновременно с русофобией, идеологи СНПУ исповедали (и исповедуют) антизападничество: с их точки зрения, «интернационалистический марксизм и космополитический либерализм на самом деле являются двумя сторонами одной медали».
Следует оговориться, что все идеологические конструкты 1990-х годов, сформулированные в печатных органах СНПУ, вполне корректно могут быть применены для характеристики идеологии ВО «Свобода». Несмотря на некоторое смягчение официальной риторики в 2000-х годах, партия гордится непрерывностью истории и неизменностью идеологии.
Согласно официальной предвыборной программе ВО «Свобода», с которой организация шла на парламентские выборы в 2006 и 2007 годах, партия выступает за национально-пропорциональное представительство – т.е., исповедует идеологию, согласно которой в органах власти должен быть в пропорциональном соотношении отражен этнический состав населения, и, соответственно, за внесение графы «национальность» в украинский паспорт (в советском и постсоветском словоупотреблении «национальность» подразумевает «этническое происхождение»; такой пункт присутствовал в паспорте в советский период и был отменен в украинских паспортах после распада СССР). Таким образом, возможность или невозможность занимать ту или иную должность для «Свободы» на официальном программном уровне связана с этническим происхождением человека.
Для партии играют огромную роль вопросы интерпретации истории. Героизируя неоднозначное наследие борцов за украинскую независимость середины ХХ в., руководители и активисты прилагают все усилия, чтобы не допустить деконструкции национально-героической мифологии. Так, активисты партии неоднократно срывали мероприятия, посвященные освещению роли УПА, например, в уничтожении польского населения Волыни в 1943 году (т.н. «Волынская резня»). В начале 2012 года «Свобода» приложила все усилия для срыва серии публичных лекций немецкого историка Гжегожа Россолинского-Либе, интерпретировавшего идеологию Организации украинских националистов (ОУН) 1930-х – 1940-х годов как фашистскую. В результате угроз и давления «Свободы» лекции были отменены везде, где они ранее были анонсированы; единственное выступление историка состоялось в немецком посольстве в Киеве в сопровождении пикета активистов «Свободы», называвших Россолинского-Либе «лживым наследником Геббельса».
Этноцентрическая составляющая идеологии центральна для «Свободы». Прочие факторы, такие, как социальная, для партии вторичны. Экономическая программа партии разработана слабо и составляет впечатление дилетантской. Однако в популистских целях партия эксплуатирует лозунги социальной защищенности и «справедливого» перераспределения между украинцами сверхприбылей «олигархов» (разумеется, неукраинского этнического происхождения).
