Комментарии и анализ

Кристиан Розенвалдс. Publicitātes foto

Евреи вместо русофобии?

Из–за еврейского вопроса подал в отставку министр юстиции, шатается коалиция, в курилках и на кухнях шепчется общество. Но на повестку дня публичных дебатов он так и не вынесен. Почему?
Приглушенно высказываются разве что сами евреи, но чего еще можно ожидать – они же «заинтересованы». Ситуацию осторожно комментируют националы, стараясь не впутать себя в международные неприятности, но в то же время – совсем как при СССР – между строк показывают, что они думают по этому конкретному вопросу.
А где остальные? Где интеллигенция, те, кого именуют интеллектуалами? Боятся быть политкорректными, боятся, что их назовут еврейскими угодниками, ненавидящими латышей. Интеллектуалов должно отличать то, что они обращаются к обществу не тогда, когда оно того просит, а тогда, когда в них говорит внутренний голос, когда в них рождаются стремление говорить и правильные слова для обращения к людям, которые, возможно, и не хотят, чтобы к ним обращались. Меня беспокоит стеснительность и вялость латышских интеллектуалов, к тому же не только по еврейскому или русскому, но и вообще по любому чувствительному для Латвии вопросу. Можно ли в таком случае вообще говорить о существовании интеллектуалов и элиты?
Между тем, вопрос возврата еврейской собственности наглядно демонстрирует царящее в обществе настроение. Русофобия на мгновение сдвинулась на второй план, а на первый вышла юдофобия, страх перед влиянием евреев, всемирным еврейским заговором и т.д. В атмосфере рефенердума показалось, что еврейским вопросом общество уже переболело, однако – нет, достаточно было лишь снова вернуться на повестку дня...
Да, у латвийских евреев нет права выдвигать требования по поводу конкретных сумм или формы выплат. Это должно происходить в ходе диалога, с учетом возможностей и сегодняшнего дня, и будущего. Однако сейчас речь совсем не об этом, а о том, что латвийское общество вообще не готово признать существование этого вопроса. Оно было готово признать, что каждый какой угодно дальний родственник, зачастую на основании поддельных документов, имел право вернуть довоенное имущество (нередко – заложенное в банке), однако оно не признает права евреев на отнятое у них в свое время личное или коллективное имущество. Мы же знаем, что их убили, а квартиры, мебель, сервизы и драгоценности остались здесь, и кто–то по–прежнему без предрассудков продолжает ими пользоваться... Как жить с такой моралью, удобно?
Аргумент, что денационализация закончилась уже много лет назад, и поэтому этот вопрос больше трогать не стоит, мне кажется негуманным. Разве евреи могли принимать участие в возврате имущества? Ведь большая часть из них была уничтожена, не осталось ни детей, ни братьев, ни сестер. Ну как можно этого не понимать? Впрочем, мы, возможно, не хотим этого понимать. И, может быть, даже хуже: на самом деле не осуждаем и не переживаем по поводу того, что в свое время происходило в Латвии. Они сами виноваты, ведь они же были евреями...
Несколько лет назад Европа широко вспоминала Аушвиц. Там собрались лидеры стран мира, в европейских городах проводили траурные мероприятия, ТВ и радио транслировали приглушенную музыку. Так было везде, кроме Германии, которая, осознавая свою вину, вроде бы должна была бы объявить самый большой траур. Но ничего подобного, там был обычный будний день. Немцам не нужно играть, они свою вину знают и осознают. И платят за нее. В других местах переигрывают, изворачиваются, не признают своей вины и отрицают ее. Всю вину взваливают на немцев. Но мы же знаем, что евреев убивали и другие. И, если вину не признать и от всего сердца не покаяться, есть опасения, что в похожих ситуациях действия будут точно такими же. Если за немцев я более–менее спокоен, то за многих других европейцев, в том числе и за латвийцев – нет.
Но я хотел бы жить как в сегодняшней Германии – с приведенными в порядок отношениями с прошлым и с гораздо более свободным взглядом в будущее.
Кристиан Розенвалдс
Перевод с латышского – DELFI.

rus.delfi.lv