Палестинская альтернатива ближневосточному миру

В сентябре этого года должна разрешиться одна из главных интриг нынешнего дипломатического сезона: на голосование Генассамблеи ООН будет — или не будет — вынесен инициированный руководством ПА вопрос о признании палестинского государства. Контрпродуктивность такого шага очевидна. Но причины и конкретные последствия этого процесса остаются предметом дискуссии.
В Израиле есть немало тех, кто полагает, что причиной, толкнувшей лидеров ПА на подобный шаг, стали противоречия самого «палестинского проекта». Палестинское общество продолжает оставаться весьма пестрым конгломератом многочисленных трайбалистских, общинно-клановых и религиозно-сектантских объединений.
Это обстоятельство, вроде бы, делает априори бессмысленными надежды на сотрудничество многочисленных палестинских группировок во имя «построения палестинского национального государства». И дело не только в противоречиях между ФАТХом — организацией «светских палестинских арабских националистов» — и ХАМАСом — движением радикальных исламистов. А прежде всего в том, что нация, под которую сторонники этой идеи требуют создать государство, существует лишь в воображении тонкого слоя местных арабских элит и их западных спонсоров.
В итоге, Палестинская автономия, задуманная как «палестинское государство в пути», является сугубо экспортным проектом и существует не столько по «естественно-генетическим причинам», сколько потому, что того требует международное сообщество и благодаря доброй воле Израиля. В этой ситуации именно «внешняя политика» является образующим фактором палестинской автономии, функционирующей почти исключительно за счет внешних ресурсов — как в сугубо материальном, так и политико-дипломатическом смысле.
Но именно в этом критичном пункте никакого консенсуса между ФАТХом и ХАМАСом не наблюдается. Ибо, если первый, по крайней мере на словах, готов обсуждать урегулирование конфликта с Израилем по модели «два государства для двух народов», то лидеры радикальных исламистов в принципе не признают право Израиля на существование в каких бы то ни было границах. Соответственно, соглашение между этими группировками могло быть достигнуто либо на платформе ХАМАСа, что потребовало бы от ФАТХа/ООП окончательно выйти из переговорного процесса и вернуться к террористической активности; либо на платформе Абу-Мазена, что, в свою очередь, вынудило бы ХАМАС выполнить ультимативные требований «квартета» — отказаться от террора, а также признать Израиль и все ранее заключенные палестино-израильские договора.
Надо сказать, что первый вариант многие наблюдатели вполне готовы себе представить — особенно считающие, что отказ ООП от вооруженного противостояния с Израилем носил сугубо декларативный характер, и Арафат, и его наследники лишь использовали готовность Израиля к переговорам для уничтожения еврейского государства. Что же касается «нормализации» ХАМАСа, то в такую возможность верят немногие. Подобный шаг полностью обессмыслил бы существование этой организации как «патриотической альтернативы ООП», поставил под сомнение ее претензии на лидерство среди палестинских арабов и снизил бы привлекательность ХАМАСа в глазах его иранских и сирийских спонсоров. Вследствие этого многие эксперты полагают, что премьер-министр Израиля не слишком драматизировал ситуацию, заявив, что «Палестинская автономия должна выбрать — или мир с Израилем, или мир с ХАМАСом. Мир с обоими невозможен, так как ХАМАС открыто заявляет о своем стремлении уничтожить Израиль».
Именно об это непреодолимое препятствие ломались все прежние попытки примирения ФАТХа и ХАМАСа, ранее предпринятые лидерами Саудовской Аравии, Турции, Йемена и Египта, и примерно таким же должен был стать итог нынешних попыток «национального примирения». Тем не менее оно состоялось, хотя обе организации, если верить их заявлениям, «договорились не договариваться», то есть остались на своих идеологических позициях.
Почему это все-таки стало возможным сегодня? Надо полагать, что обе стороны пошли на подписание соглашения в расчете на то, что выгоды этого шага перевесят его издержки. Мотивы главы ФАТХа и формального председателя ПНА Махмуда Аббаса (Абу-Мазена) и его сторонников, судя по всему, стоит искать в русле избранного ими курса на одностороннее провозглашение «палестинского государства в границах 1967 года». Этот курс стал логичным итогом весьма проблематичных действий США и почти без возражений принявших их подход остальных членов четверки ближневосточных посредников (ООН, Евросоюз и Россия) по «радикальному решению палестино-израильского конфликта».
Требования Белого дома к Израилю согласиться на предварительные условия палестинцев (например, в вопросе еврейского строительства в Восточном Иерусалиме и поселенческих анклавах Иудеи и Самарии) создали у последних ощущение, что они могут получить от израильтян все и сразу, почти ничего не давая взамен. В итоге, попытка заставить Израиль взять на себя «все расходы» по продвижению нового понимания американских ближневосточных интересов вместо катализатора регионального урегулирования превратилась в его тормоз. Постепенное осознание этого факта администрацией и Госдепом США заставило их пересмотреть те параметры своей ближневосточной доктрины, которые при зрелом размышлении были признаны непродуктивными.
Однако заданная Вашингтоном высокая планка требований к Израилю никуда не делась, — при том, что американцы уже не настаивают на целом ряде из них, арабы, чисто психологически, не могут потребовать от израильтян меньшего, даже понимая, что играют «против себя». Как образно заметил председатель ПНА Абу-Мазен, используя популярный на Ближнем Востоке образ, «мы с президентом США забрались на дерево, он спустился по лестнице и убрал ее, сказав мне — прыгай».
В итоге, у «забытого на дереве» Абу-Мазена остается не так уж много пространства для маневра. С одной стороны, он и его сторонники, которым традиционно важен не столько мир с Израилем, сколько мирный процесс и освоение выделяемых под этот процесс многомиллиардных ресурсов, отнюдь не спешат стать лидерами очередного маленького нищего арабского государства, к которому мир тут же потеряет интерес. До недавнего времени лидеров ООП (как и многих израильтян) де-факто устраивал установившийся после одностороннего ухода Израиля из сектора Газа в 2005 году геостратегический статус-кво, предполагающий поддержание двусторонних переговоров «на медленном огне».
Возвращение к этой практике, после провала американского проекта «урегулирования палестино-израильского конфликта в течение года», сегодня возможно лишь при отказе вождей ПНА от нынешних явно нереалистичных требований к Израилю и возвращении к согласованным с Шароном и Ольмертом параметрам «Дорожной карты» Дж. Буша. А это в современной политической ситуации для клана Абу-Мазена практически невозможно без «потери лица» — и, соответственно, власти. Но и нынешнее отсутствие какого-либо продвижения является для лидеров ФАТХа не менее контрпродуктивным. Это будет означать постепенную потерю палестинскими арабами статуса самостоятельного субъекта региональной и мировой политики, коль скоро давший им этот статус процесс Осло может быть признан более нефункциональным, а его порождение — ПНА и связанные с ней механизмы распределения политических, дипломатических и финансовых ресурсов между палестинскими арабскими элитами — нерелевантными.
Выходов из этого тупика для режима Абу-Мазена — Файяда может быть только два. Первый: вернуться к силовым методам давления на Израиль, наладив сотрудничество с террористическими организациями и активизировав свои «спящие» структуры такого рода («Танзим», «Батальоны мучеников Аль-Аксы» и пр.). Этот вариант, помимо дипломатических издержек для лидеров ФАТХа, потребует от них вступить в серьезную конкуренцию с ХАМАСом, последствия которой для их политического, а возможно, и физического выживания — неочевидны. Второй вариант, который вождям палестинских «светских националистов», судя по всему, кажется более выигрышным, — это признание «палестинского государства» путем прямого обращения в ООН, вне контекста переговоров с Израилем и на условиях и в границах, которые последний не готов принять по определению.
Практические последствия подобного решения ООН, если его примет Генеральная Ассамблея этой организации, без утверждения Советом Безопасности (что маловероятно), будут невелики, но политический выигрыш для Абу-Мазена очевиден. Этот шаг даст ему:

столь желаемый выход из логического капкана, в который он попал вследствие провала лоббируемой коспонсорами мирного процесса концепции «ускоренного урегулирования» на палестино-израильском треке;
возможность сохранить за ООП статус самостоятельного фактора международной дипломатии;
большую свободу политического маневра, оставив при этом за Израилем статус режима, «контролирующего территории» и потому ответственного за то, что там происходит (если, конечно, Абу-Мазен справится с искушением, в случае положительного для него решения ООН, выйти из переговоров с Израилем и провозгласить государство Палестина в одностороннем порядке).

Нет сомнений, что у вождей ООП есть неплохой шанс провести интересующую их резолюцию через Генассамблею ООН. В этой организации традиционно существует устойчивое большинство арабо-мусульманских и авторитарных государств, многие из которых готовы поддержать любую резолюцию, даже, как шутят в Израиле, «решение о том, что Земля плоская», если это хоть как-то повредит еврейскому государству.
Однако эффект от этого, на первый взгляд, простого и изящного хода может быть серьезно смазан, а возможно, даже контрпродуктивен для ПНА, если команда Абу-Мазена не найдет понимания у лидеров западных демократий, прежде всего, Северной Америки и Западной Европы. Именно их Аббас и Файяд сегодня изо всех сил пытаются убедить, что провозглашение палестинского государства ООН, даже без согласия Израиля, продвинет плотно завязший ближневосточный процесс и сможет вовлечь в урегулирование и те организации, которые сегодня предпочитают действовать силовыми методами.
В этой ситуации соглашение с ХАМАСом лидерам ФАТХа было нужно как воздух, минимум, по двум причинам. Во-первых, им важно показать, что они имеют полномочия говорить от имени всех палестинцев — на Западном берегу, в Газе и диаспоре. И, во-вторых, обратившись в ООН с просьбой о признании палестинского государства в «границах 67-го года», не быть обвиненным ХАМАСом в предательстве «истинных интересов палестинского народа», понимаемых арабскими радикалами как установление исламистского режима на всей территории от реки Иордан до Средиземного моря.
Действуя подобным образом, Абу-Мазен идет на колоссальный риск и дает гарантии, которые в случае их нереализации делают его полным и окончательным политическим банкротом. При этом будет совершенно неважно, чьи именно действия и заблуждения — американцев, «ближневосточного квартета», ЛАГ или самих палестинских арабских лидеров были тому причиной.