20 лет легальной еврейской жизни. Достаточно, чтобы читатель еврейских газет успел привыкнуть к бесконечным восторгам («еще вчера нельзя было помыслить о том, что евреи могут свободно молиться, учиться, танцевать фрейлехс» и т.д.) и репортажам о тусовках различного калибра в стиле «как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались». Привыкнуть и потерять всякий интерес к этой словесной патоке, сладость которой давно убила реальный «вкус» процессов, переживаемых еврейской общиной Украины.
Тем примечательней профессиональный анализ проблем и вызовов, стоящих перед украинским еврейством, проведенный Вячеславом Лихачевым (см. его статью «Перспективы украинской еврейской общины», часть 1 и часть 2). Не менее ценно и приглашение к дискуссии, которым я, с позволения читателей, воспользуюсь. Поскольку с большинством выдвинутых тезисов я согласен, то буду не столько опровергать сказанное, сколько акцентировать внимание на том, что сказано не было.
Сразу оговорюсь, я не столь толерантно, как автор, отношусь к ассимиляции (речь о которой шла в первой части материала), считая ее главной угрозой существованию большинства общин диаспоры. Да, в краткосрочной перспективе за счет размывания «этнического ядра» численность общины, возможно, стабилизируется, но сколько потомков смешанных браков через одно-два поколения будут определять себя как евреи – большой вопрос.
Но дело даже не в извечном споре «кого считать евреем» (это тема отдельной статьи), а в двойной идентичности, у которой в Украине на сегодняшний день весьма туманные перспективы.
Это на улицах американских и европейских мегаполисов в конце декабря неоновые Merry Christmas вполне уживаются с ханукиями, выставленными отнюдь не только в окнах еврейских домов и магазинов. У нас это выглядит немного иначе. Однажды дите одних моих еврейских знакомых вернулось из школы (не самой плохой, кстати, киевской специализированной школы) в расстроенных чувствах. Просто девочка не смогла ответить на вопрос учительницы о подарке, полученном от родителей на День Святого Николая. Родители объяснили дочке, что недавний презент на Хануку (хануке гелт, другими словами) – вполне адекватная замена дарам от Святого Николая, доставшимся ее православным подружкам. Только вряд ли у учительницы, а тем более у одноклассников такой ответ не вызовет замешательства.
Лет тридцать назад отъезд школьника к бабушке в деревню на православную Пасху воспринимался немногим лучше, чем посещение синагоги в Рош а-Шана. Ни то, ни другое не вписывалось в советскую систему координат. В современной Украине церковь формально отделена от государства, но мы живем, по умолчанию, в христианской стране, где «чужой устав» (даже если он никому не навязывается) часто воспринимается именно как чужой, как неправильный паззл, не вписывающийся в общую картину бытия.
Поэтому и свадебная церемония а-ля Клинтон–Мезвински, о которой не съязвил только ленивый, у нас вряд ли возможна. Много ли местных раввинов и священников готовы примерить на себя роль модераторов этого действа? А сколько брачующихся согласны стать его главными участниками? Как говорится, либо снимите крестик, либо наденьте трусы. Хорошо или плохо, но именно эта модель по-прежнему актуальна на постсоветском пространстве.
Разумеется, в еврейские детские сады и школы приводят детей, о чьей идентичности мама с папой вчера еще не вспоминали. Более того, эти школы были бы полны детей, НИКАКОГО отношения к еврейству не имеющих (один такой пример мне известен), имей возможность родители обойти определенные препоны. Но в большинстве случаев это – результат живучести мифа о хорошем образовании, которое ДОЛЖНЫ давать в еврейских школах, а не стремление «вернуться к корням». Иногда, правда, дети воспринимают новую систему координат (главным образом, ее теологическую составляющую) гораздо серьезнее родителей, что приводит к семейным конфликтам, но это уже другой разговор.
В качестве отступления напомню, что и в репатриантском потоке галахические евреи еще с 1998 года составляют меньшинство, а в последние годы – ничтожное меньшинство. Подавляющее же большинство потенциальных олим стремятся в Израиль вовсе не из желания обрести новую, именно еврейскую родину, а пытаясь уйти от проблем на родине старой (что, впрочем, не возбраняется и по-человечески вполне понятно).
И, тем не менее, несмотря на специфику, демографические проблемы еврейской общины Украины отнюдь не уникальны. В США, например, зафиксирован просто лавинообразный рост числа смешанных браков – от 9% в 1965 году до 43% в 1990-м и 72% в 2007-м. Если в 1976 году на одну еврейскую женщину приходилось 2,12 ребенка, то к середине 2000-х – уже 1,45, что абсолютно недостаточно для воспроизводства населения. При этом половина еврейского населения США старше 45 лет. По некоторым оценкам, если эти тенденции сохранятся, крупнейшая еврейская община мира уменьшится к 2076 году на 85-90%. В Европе дела тоже обстоят не блестяще, в Голландии, например, уровень ассимиляции приближается к 80%, в Италии – к 50%...
Остановить этот процесс вряд ли возможно, но минимизировать его последствия – вполне реально. Одно из лекарств (не панацея, разумеется, скорее, жаропонижающее) как ни банально это прозвучит, – еврейское образование. Кстати, и в более благополучных общинах оно в последние годы стало играть куда более значительную роль в поддержании еврейской идентичности. Благодаря исключительному вниманию, которое уделяется этому сегменту общинной жизни все больше детей, рожденных в смешанных браках, ощущают себя евреями. Если говорить о США, то в начале 1990-х таких детей было только 18-24%, а в 1994 году – уже 33%.
В свою очередь доля смешанных браков падает до 29% среди тех, кто посещал еврейские учебные заведения хотя бы один раз в неделю и еще ниже среди тех, кто учился в еврейской средней школе. Семье Мезвински, десять детей которых, включая удочеренных и прошедших гиюр трех вьетнамских и одну корейскую девочку, воспитывались в еврейском духе, это, правда, не помогло, но общая тенденция – налицо.
В Великобритании в последние два десятилетия тоже отмечен стремительный рост числа учеников в еврейских дневных школах – в них обучаются 78% еврейских детей. Еще выше этот процент в Большом Лондоне, где расположено около 150 средних еврейских школ, отличающихся, в большинстве своем, высоким уровнем преподавания.
Сходные процессы характерны и для общины Франции. Более 75% всех еврейских детей Пятой республики школьного возраста посещают сегодня еврейские учебные заведения.
В столице Бельгии Брюсселе, с его 15-тысячным, преимущественно светским еврейским населением, две тысячи детей занимаются в еврейских школах (одна из них – Athenee Ganenou – в числе лучших в стране). Еврейские дети – учащиеся общегосударственных школ изучают в специально отведенные часы иудаизм.
В Мексике, где 85% еврейских детей и подростков обучаются в еврейских школах, один из самых низких в диаспоре показателей смешанных браков, как, впрочем, и в Южной Африке и Австралии – странах, демонстрирующих аналогичные свидетельства востребованности еврейских школ.
Это – у них. А ситуацию с еврейским образованием у нас Вячеслав вполне точно описал в своей статье. Факт остается фактом – еврейские дети в еврейские школы не спешат.
Рассчитывать на национальную сознательность родителей в этом смысле было бы весьма опрометчиво, тем более, что у еврейских родителей, в отличие от украинцев, нет иллюзий в отношении качества образования, предлагаемого в национальных школах. Они (и кто за это осудит?) выбирают для своего ребенка, прежде всего, ХОРОШУЮ школу.
Какие школы в советское время за глаза называли «еврейскими»? Физико-математические, с углубленным изучением английского языка и пр. в силу особенностей национального состава учеников и педколлектива. В конце концов, мы народ не только Книги, но и книг – пиетет к образованию и интеллектуальной деятельности – один из маркеров еврейской диаспоры. В этом смысле многие средние еврейские школы в Украине оставляют желать лучшего в плане качества ОБЩЕГО образования. Того самого образования, высокий уровень которого, в частности, побуждает наших зарубежных соплеменников отдавать детей в «свои» школы. Хотя религиозный ликбез еврейские школы Украины, действительно, обеспечивают – наивно было бы это отрицать. Как наивно и рассчитывать на то, что ТОЛЬКО этот ликбез послужит якорем для привлечения новых учеников.
Что касается достижений еврейской прессы (о которых тоже шла речь во второй части материала), они и впрямь, как справедливо отмечает Вячеслав, совершенно неадекватны масштабам стоящих перед общиной задач. Хотя, позволю себе заметить, при этом вполне вписываются в нынешний общинный контекст. Мне уже приходилось говорить, что при кажущемся многообразии значительная часть еврейских газет строится по единой концептуальной модели – отражение позиции организации-учредителя и освещение его (учредителя) мнимой или реальной деятельности. Все это разбавляется историями из жизни знаменитых евреев и материалами о Холокосте и антисемитизме. Плюс – израильская русскоязычная «аналитика» правого (и только правого) толка. При этом любые острые как внутриобщинные, так и общедиаспорные проблемы выносятся за скобки, будучи темой табуированной и неблагодарной. О плюрализме мнений в рамках одного издания остается только мечтать. И уж, конечно, являясь бесплатной, меньше всего еврейская пресса зависит от читателя.
Религиозная жизнь, на первый взгляд, одно из наиболее благополучных (в финансовом отношении) направлений общинной деятельности. В последние годы в стране построено несколько новых синагог, восстанавливаются старые. При этом ситуация напоминает описанную в известном анекдоте – колхозы созданы, высылайте колхозников. Пока процветает практика платных миньянов, при помощи которой удается мобилизовать десять верующих на утреннюю молитву шахарит, о ренессансе религиозного сознания не приходится и говорить. В крупных городах иные арендованные таким образом молящиеся успевают почтить своим присутствием два миньяна в разных синагогах, соревнуясь в резвости с персонажем Карло Гольдони. Впрочем, здесь уместны сомнения другого классика, еврейского, вопрошавшего устами Тевье-Тевеля: «Господи, тебе нужна такая молитва?» Хотя, будем объективны – в последние годы появилась тонкая прослойка молодых людей, соблюдающих заповеди, не являясь при этом студентами иешивы или религиозными деятелями, живущими по принципу «Торато – омануто» (Тора – его ремесло). Это их довольно непростой выбор. Не всем он по плечу. Но, без сомнения, снова согласимся с Вячеславом, еврейство сегодня – это вопрос выбора, пусть и не столь радикально-ортодоксального.
Правда, идентификация должна проявляться в чем-то помимо пользования различными сервисами (а с тем, что в Украине общинная деятельность носит преимущественно сервисный характер, не спорит никто). Ну, не хочет человек при переписи определять себя как еврей, что ж, бывает, хотя одно это о многом свидетельствует. Юрий Нагибин в свое время дал либеральное определение: «Еврей – это тот, кто согласен быть евреем». Но он не говорил: «иногда согласен». И «быть» не равнозначно «побыть».
На Западе, например, еврей – это тот, кто исповедует иудаизм (в любом из его направлений). Не обязательно для этого отращивать пейсы до пояса или покупать штраймл за $2000. Если мы говорим об американских евреях, то 77% посещают или сами проводят пасхальный седер, 72% зажигают ханукальные свечи, 65% читают еврейскую газету или журнал, около 25% посещают какие-либо еврейские занятия. Цифры довольно показательны, если учесть, что только четверть американских евреев относят себя к ортодоксам, а около половины вообще официально не принадлежат к какой-либо конгрегации. 110-120 тысяч английских евреев (40% общины) регулярно читают еженедельникThe Jewish Chronicle, распространяемый, в отличие от украинских еврейских газет, отнюдь не бесплатно (и тираж которого, несмотря на это, вырос в этом году). В Мексике из 40-тысячного еврейского населения страны половина (!) является членами Centro Deportivo Israelita– одной из крупнейших в мире спортивных организаций.
В Украине же только 15% еврейского населения принимает КАКОЕ-ЛИБО участие в еврейской жизни (обеды в «Хеседе» – не в счет). При почти абсолютном (и это ключевой момент) благотворительном характере этой жизни.
И здесь мы подходим к самому главному... А именно – имеем ли мы право называться общиной или все-таки уместней говорить о «еврейском населении Украины». Ни в коей мере не претендуя на истину в последней инстанции, я бы определял общину (и писал об этом неоднократно) как реализованную потребность в национальной жизни. И если это действительно НАША (рядовых членов общины, а не ее функционеров) потребность, то на ее удовлетворение (как и любой другой потребности) обычно идут некоторые усилия и средства. Обычно НАШИ. Другими словами, община – это то, что остается от еврейских организаций при отсутствии к ним исключительно потребительского интереса.
В социо-экономической ситуации начала 1990-х об этом было рано говорить, но сегодня не замечать окрепший в крупных городах средний класс (а именно евреи с их уровнем образования и социальной активности быстро пополнили этот класс) было бы опрометчиво. Где он, этот класс, когда речь заходит о финансовой и идеологической самостоятельности общинных структур? Да, люди активного возраста составляют относительное меньшинство среди еврейского населения, но никто и не рассчитывает, что они в состоянии обеспечить ВСЕ нужды общины. Но их (евреев среднего достатка) вклад в общинную жизнь не просто мал, он ничтожно мал. А может, эта ущербная иждивенческая мотивация всем удобна? И зарубежным донорам, упивающимся собственным благородством, и отечественным еврейским лидерам, нуждающимся в послушной пастве, и самим реципиентам – пришел, увидел, получил. То, что при этом от рядового члена общины (и любой из 600 еврейских организаций) почти ничего не зависит – просто предопределено методологией общинного строительства.
Вспомните, как проходило создание общин (в первую очередь религиозных) в малых (а иногда не столь уж малых) городах. Все это зачастую напоминало «регистрацию» участков во времена «Золотой лихорадки»: пришедший первым – выигрывает. Хасиды, «литваки», ХаБаД, реформисты – все воспользовались «правом первой ночи», даже не спросив наспех собранную, растрепанную «общину» – а кого, собственно, она хотела бы видеть в качестве избранника. Выбор раввина, председателя и прочих «ответработников» был в большинстве случаев предопределен.
Мне возразят – в Украине существуют десятки еврейских газет, хореографических и вокальных коллективов, молодежные клубы и кружки по интересам – от «рейзеле» до «клуба любителей Торы» – это ли не свидетельство существования общины. Что ж, тогда, наверное, в начале 1930-х в УССР существовала еще более мощная община, инфраструктура которой насчитывала 786 еврейских школ, около 30 техникумов с обучением на идиш, 24 идишистских газеты, 9 стационарных театров и т.п. Прибавьте к этому, что делопроизводство на идиш осуществляли 46 судов, а в отдельных районах некоторых городов (Киев, Харьков, Одесса, Бердичев, Умань и др.) идиш признавался языком правоохранительных органов...
Или все-таки не было общины? Ведь в один непрекрасный момент все это исчезло. Исчезло по указке сверху, откуда, впрочем, оно и возникло. И никто из членов «общины» не смог этому воспрепятствовать. И чем это отличается от современной нам ситуации? Тем, что «верх» сегодня – не ЦК КП(б)У , а зарубежные спонсоры, которые вовсе не обязаны кормить заокеанских братьев, в то время как их собственные общины переживают нелегкие времена (см. материал «Евреи США беднеют»). Или отечественные олигархи, чьи интересы могут лежать вовсе не в плоскости еврейской благотворительности. Готовы ли мы, в массе своей, взять на себя ответственность за судьбу общины или будем до старости жить в «приймах», без права голоса (единодушный одобрямс на съездах евреев Украины – не в счет)?
Не спрашивай, что страна (в нашем случае – община) может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для нее, – это, конечно, звучит пафосно, но, с другой стороны, имеем ли мы право о чем-то просить, если ничего не готовы дать. Нас не устраивает ТАКАЯ еврейская жизнь? Вполне допускаю. Давайте строить другую. На свои, кровные. Примерно 40% американских евреев делают взносы в систему федераций. Сколько процентов евреев жертвуют на общинные нужды в Украине, не исследовал никто. Подозреваю, что он крайне мал, этот процент.
Есть ли светлые пятна на этой мрачной картине мира. Разумеется. И в последние годы их все больше – интеллектуальный фестиваль «Лимуд», предполагающий долевое участие в проекте, летние лагеря, пребывание в которых участники оплачивают на паритетных началах с организаторами, еврейский квест по Киеву с обязательным вступительным взносом, даже курсы иврита стали почти самоокупаемыми. Все это приметы взросления, расставания с детством, которое, при всей своей прелести, не должно быть слишком затянувшимся. Иначе имя ему – инфантильность. Которая не красит как человека, так и общину.