Движение иудействующих (субботников) – это одно из русских простонародных религиозных движений, возникших в России середины XVIII в. и существующих по сей день. Вместе с молоканами, духоборцами и появившимися несколько ранее хлыстами они составляют т. н. старое русское сектантство. В то же время субботники, в отличие от других русских сектантов, часто воспринимались со стороны и представлялись самим себе как «перешедшие в иудаизм» или даже просто «евреи». Эта их особенность повлияла и продолжает влиять на судьбу движения, оказавшегося тесно связанным с судьбами российского еврейства и государства Израиль. Она же стала камнем преткновения для большинства исследователей, пытавшихся описать историю движения иудействующих как поражающую воображение эволюцию (или, наоборот, деградацию – в зависимости от предпочтений авторов) от православия к иудаизму, от русских к евреям.
Вопрос о признании или непризнании субботников евреями, ответы на который в XIX–XX вв. давались местными еврейскими общинами, сегодня решается на уровне правительства Израиля. Такое признание всегда является результатом взаимного соглашения. Последнее слово в его формировании принадлежит непосредственно заинтересованным в нем сторонам, каждая из которых руководствуется своими особыми интересами и соображениями. Конечно, исследователь также может присоединиться к одной из заинтересованных в решении «проблемы субботников» сторон, отыскивая в истории движения аргументы «за» или «против» признания их евреями. Однако мне интереснее другое: исследование движения иудействующих позволяет столкнуться с пониманием иудаизма и еврейства, разительно отличающимся от всех тех, которые входят в джентльменский набор современной еврейской идентичности.
Первые полтора века своей истории (и, частично, вплоть до сегодняшнего времени) субботники соотносили себя, в первую очередь, с библейским, вневременным, текстуальным Израилем, и лишь во вторую – с современными им евреями. О близости такого понимания иудаизма евреям XIX в. свидетельствуют их многочисленные контакты с субботниками: евреи работали у субботников учителями, принимали их в свои общины, вступали с ними в браки и т. п.
Однако в XIX–XX вв. евреи стремительно теряли свое прежнее, текстуальное понимание иудаизма, заменяя его новым – национальным и/или конфессиональным. Субботники выглядели на этом фоне все более архаичными и странными. Вопрос о признании субботников – это, в определенном смысле, вопрос о признании евреями своего забытого прошлого.
Образ еврейской цивилизации, донесенный до нас иудействующими, – это образ мира, сопоставимого с библейским текстом и осмысляемого посредством этого текста. Сегодня этот образ кажется экзотическим, однако можно вспомнить, например, что прямое отождествление библейского текста с действительностью лежит в основе мидраша, во многом определившего специфику еврейского мышления. И, как уже говорилось, есть основания полагать, что евреи вплоть до начала Нового времени осмысляли мир подобным же образом.
Сегодня господствует исторический подход к библейскому тексту, историческое понимание еврейской общности. Прямое отождествление библейского Израиля с современными людьми кажется реликтом мифологического мышления – если только не является поэтической метафорой. Однако любое использование такого понятия как «народ» уже влечет за собой выход за рамки чистой рациональности. И в этом отношении попытки дать определение «народу Израиля», используя идею биогенетической субстанции или любые другие эмпирически верифицируемые признаки, ничуть не менее мифологичны, чем практикуемое иудействующими соотнесение с библейским текстом.
Сегодня исторический подход кажется естественным, соответствующим самой природе вещей и единственно правильным, подтвержденным к тому же авторитетом классической науки. Однако альтернативный взгляд на отношение текста и мира укоренен, по-видимому, в человеческой способности переживать текстуальный опыт – мгновенное узнавание себя в тексте и текста в мире. Эти, казалось бы, помимо всякой логики возникающие связи между жизнью и библейским текстом лежали в основании и движения иудействующих, и некоторых других простонародных религиозных движений. Не исключено, что свойственное иудействующим понимание еврейского мира окажется характерным не только для ушедшего в прошлое средневекового народа Израиля, но и для будущего, пост-постмодернистского.
Однако детальная аргументация высказанных выше утверждений не является задачей данного очерка, представляющего собой лишь краткий обзор истории, географии и демографии движения иудействующих.

Документированная история движения иудействующих начинается в 1760-е гг., когда в нескольких селах Воронежской губернии (в Тамбовском, Козловском, Бобровском и Павловском уездах) практически одновременно обнаружились группы крестьян, отказывавшихся от почитания икон и крестов, от участия в церковных таинствах и в праздниках крестьянской общины, от употребления алкогольных напитков и свиного мяса. Свои собственные религиозные практики они называли «духовными» и связывали их со Священным Писанием, в котором видели свою главную опору и основание для пересмотра привычных норм жизни.
Эти ранние иконоборческие движения не имели определенных названий. Лишь в начале XIX в. власти стали различать в них три отдельные «секты»: духоборцев, молокан и субботников. Характерной особенностью последних, отраженной в их названии, является празднование субботы вместо воскресенья и связанное с этой практикой предпочтение Ветхого Завета – Новому.
Другой важной особенностью движения субботников оказалась их готовность и способность перенимать религиозные практики непосредственно у евреев. С самого начала XIX в. прослеживаются контакты субботников с евреями-ашкеназами, оказавшимися по той или иной причине во внутренних губерниях России, за пределами черты оседлости. В конце XIX – первой половине XX вв. во многих сельских общинах субботников жили евреи, принимавшие на себя функции учителей и религиозных лидеров. В это же время в городах, где были еврейские общины, селились субботники, становившиеся членами этих общин или создававшие там свои собственные.
Влияние евреев проявилось, в частности, в использовании субботниками солнечно-лунного еврейского календаря, включающего в себя праздники, как предписанные Пятикнижием (Новолетие, Судный день, Кущи, Пасха, Пятидесятница), так и установленные раввинами (Ханука, Пурим, посты и проч.). Субботники соблюдают диетарные предписания иудаизма, практикуют обрезание, молятся по еврейским молитвенникам, прибивают к косякам своих дверей мезузы, используют в своей речи идишские и ивритские термины и т. д.
Часть иудействующих в результате контактов с караимами (направление в иудаизме, отвергающее авторитет Талмуда и последующей раввинистической традиции и предписывающее опираться лишь на Библию) усвоила ряд специфических караимских религиозных практик, отличных от раввинистических. Эти отличия проявляются в календаре (не празднуются установленные раввинами Ханука и второй день предписанных Пятикнижием праздников; несколько иное расписание постов), в молитве, состоящей в основном из псалмов и других библейских текстов, и в более строгих законах ритуальной нечистоты, предписывающих избегать «заражения» нечистотой мертвого тела и отделять женщин во время менструаций в особом помещении в доме
Влияние на субботников оказывали не только религиозные практики евреев и караимов, но и светские политические движения, такие как сионизм конца XIX – начала XX вв., организация еврейских колхозов в 1920–1930-х гг. и создание государства Израиль.
В отличие от духоборцев и молокан, принявших и сохранивших свои конфессионимы до наших дней, субботники использовали множество самоназваний (геры, субботники, молокане-субботники, молокане, евреи, караимы), ни одно из которых не стало общепринятым. Иногда различные названия использовались для разграничения разных толков движения, сосуществовавших в рамках одной или нескольких соседних общин. Так, например, в XX в. упомянутые выше «талмудисты» Поволжья и Закавказья, противопоставляя себя «караимам», чаще использовали самоназвание геры (в южно-русском произношении – йеры), а за «караимами» закрепилось наименование субботники. Однако в других местах эти же термины использовались в ином смысле. Устойчивая связь между характером религиозных практик и тем или иным конфессионимом не сложилась.
В официальных публикациях субботников называли также жидовствующими или иудействующими. Последним термином мы будем пользоваться в дальнейшем для обозначения всего движения, без различия толков. В этом же смысле мы будем употреблять и термин субботники – в тех случаях, когда это не ведет к неясности, связанной с двойным значением термина, обозначающего как все движение в целом, так и отдельные его толки.
Следуя за нашими источниками, значительную часть которых составляют материалы православных миссионеров «противосектантской пропаганды», мы будем иногда называть иудействующих «сектантами», а все движение – «сектой». Однако при этом мы не будем вкладывать в эти термины каких-либо оценок – пейоративных, издавна поддерживаемых церковью и государством, или положительных, возникших в конце XIX в. в среде либеральной и народнической интеллигенции.

Историческая география движения иудействующих
Центром, в котором возникло и откуда началось распространение движения иудействующих по России, были села Мечетки Бобровского, Гвазда и Пузево Павловского уездов Воронежской губернии. Это распространение мы можем проследить по немногочисленным документам и, главным образом, по фамилиям, впервые зафиксированным в этих селах, а затем встречающимся на протяжении XIX–XXI вв. практически во всех известных общинах иудействующих.
«Первоначальный» центр движения, в свою очередь, сформировался в 1760-х гг. под влиянием выходцев из Тамбовского и Козловского уездов, где впоследствии основная масса крестьян-иконоборцев отнесла себя к движениям молокан и духоборцев.
Существовали ли другие, возникшие независимо от воронежской, группы иудействующих? Мы не располагаем свидетельствами, позволяющими положительно ответить на этот вопрос, что, конечно же, не дает возможности ответить на него отрицательно. Во всяком случае, такие группы, если они и существовали, со временем слились с распространяющимся из Воронежской губернии движением. Как же происходило это распространение?
В первом из известных нам свидетельств об иудействующих, относящемся к 1765 г., упоминается однодворец с. Мечетки Матвей Звездилин, который «был научен зловредному суеверию» Федором Жабиным из с. Козловки Козловского уезда. Допрошенные крестьяне сообщили также, что другим их учителем был некий «житель Тамбовского уезда¹.
В самом начале XIX в. сектанты были обнаружены на Кавказе, в селах Прасковеи Георгиевского² и Высоцкое Александровского уездов Астраханской губернии³. В прилагаемом к рапорту священников с. Прасковеи «регистре» мы находим фамилии субботников (названных в рапорте «духоборцами»), встречающиеся в более поздних документах: однодворцы Бочарниковы, Зыбины, Забабурины, Кончаковы, удельные крестьяне Голосовы, Звездилины, Пятериковы⁴. Появление в этом «регистре» Звездилиных указывает, по всей видимости, на то, что во время заселения Северного Кавказа русскими крестьянами в конце XVIII – начале XIX вв. в с. Прасковеи попали переселенцы из сектантских сел Бобровского и Павловского уездов Воронежской губернии. Дальнейшее распространение этих и других фамилий представлено в Приложении.
В начале XIX в. правительство пыталось разрешить проблему сектантов путем создания компактных поселений, в которых сектанты были бы изолированы от православных. Так, молоканам и духоборцам были предоставлены территории в Мелитопольском уезде Таврической губернии⁵, а субботникам – на Северном Кавказе, в г. Александрове и Александровском уезде Астраханской губернии⁶.
На Волге и в долине р. Ахтубы (левого рукава Волги) субботники появляются не позднее начала XIX в. Сюда они приходят также из Воронежской губернии. Так, 14 мая 1806 г. воронежский губернатор доносил в министерство внутренних дел: «На сих днях поступила ко мне просьба секты сей однодворцев сел Клеповки и Гвазды Антона Рогова и Алексея Бочаров, которые описывая настоящее их в таковом суеверии положение, и что по разноверию их принуждаются от жителей тех селений чувствовать различные укоризны и притеснения, а посему во избежание дальнейших могущих произойти от того им обид и угнетений, желают с семействами своими в числе пятидесяти семи душ состоящими переселиться из Воронежской в Астраханскую губернию⁷. Министр внутренних дел 24 июля 1806 г. направил воронежскому губернатору следующее предписание: «Рассматривая отношение Вашего Превосходительства от 30 числа Июня, о желании однодворцев уездов: Павловского, села Клеповки, и Бобровского, села Верхних Острожков Козловка тож⁸ переселиться Астраханской губернии в селение Пришибинское, и не находя никаких препятствий... я прошу вас, Милостивый Государь мой, немедленно дозволить им отправиться в путь, ... наблюдая однако ж, чтоб в числе идущих из села Клеповки не было таких, о коих вы в мае месяце писали, что придерживаются Моисеева закона»⁹. Однако власти вряд ли были способны эффективно отделить «православных» переселенцев от тех, которые «придерживаются Моисеева закона». Последние попадали в поле зрения бюрократии лишь в тех случаях, когда сами открыто заявляли о своем иноверии, а в остальное время их как бы и не было вовсе. Так или иначе, в 1806 г. крестьяне сел Козловки, Гвазды и Клеповки в количестве 254 душ переселились в с. Пришиб Астраханской губернии¹⁰, а в 1807 г. в этом селе от обязательной исповеди впервые отказались 784 человека (120 дворов), объявивших себя «молоканами»¹¹. В 1835 г. была еще одна волна переселений из тех же воронежских сел в Пришиб, Солодники, Никольское Астраханской губернии, и среди переселенцев мы встречаем распространенные впоследствии среди иудействующих Нижней Волги фамилии Бочарниковых, Подосинниковых из Клеповки и Каширских из Козловки¹².
Лишь во втором десятилетии XIX в. известия о распространении новой секты обратили на себя внимание правительства. В министерство внутренних дел стекалась информация о субботниках, оказавшихся под следствием в земле войска Донского, в г. Ельце, в Балашовском уезде Саратовской губернии, в Бобровском и Павловском уездах Воронежской губернии. Все эти следственные дела подробно описаны И. Варадиновым в его «Истории министерства внутренних дел»¹³. Материалы еще нескольких дел, обнаруженных Е. Кацем в Тульском областном архиве и в РГАДА, – о субботниках, объявившихся в Каширском уезде Тульской губернии, Зарайском уезде Рязанской губернии и в г. Екатеринославе – опубликованы недавно¹⁴.
Судебное преследование субботников приобрело массовый характер в 1810-х гг. Оно особенно усилилось после издания указа «О мерах к отвращению распространения жидовской секты под названием субботников» от 3 февраля 1825 г.¹⁵ и в начале царствования Николая I. Осужденных сектантов, не пожелавших обратиться в православие, как правило, отдавали в военную службу или ссылали в Сибирь. Ссылка, наряду с добровольным переселением, стала важным фактором, повлиявшим на распространение движения иудействующих.
Крупные общины субботников в селах Зима и Иудино (ныне – Бондарево) Иркутской губернии, существующие и по сей день, возникли в конце 1820-х – 1830-х гг.¹⁶ Среди фамилий, распространенных в Зиме, упоминаются Шишлянниковы¹⁷; они же и Сапунковы упоминаются как основатели с. Иудино (Угольков 2004)¹⁸. Это свидетельствует о связи сибирских субботников с воронежским и другими центрами движения (см. Приложение).
В начале 1830-х г. правительство принимает решение «о поселении раскольников в Закавказских провинциях»¹⁹. В это же время среди молокан и субботников распространяются эсхатологические ожидания и слухи, связанные с переселением «в Персию»²⁰. В результате к середине XIX в. возникают крупные общины иудействующих на юге Азербайджана (с. Привольное) и в Армении (с. Еленовка).
В дальнейшем правительство продолжает использовать сектантов для освоения новых территорий, предоставляя переселенцам небольшие льготы. Так, например, в 1860 г. разрешено «раскольникам всех сект, кроме скопцов, приписываться к городским обществам в Амурской и Приморской областях»²¹. На Амуре, в г. Благовещенске и в соседней деревне Петропавловке образовались общины субботников, включающие в себя как ссыльных, так и переселившихся «по своей воле», поддерживающие тесные связи с местными евреями²².
Либерализация внутренней политики в 1860-х гг. сопровождалась активизацией сектантских движений. В Воронежской губернии, где, согласно официальным данным, после репрессий 1820-х гг. субботников практически не оставалось²³, крупные общины возродились в тех же Павловском и Бобровском уездах, в селах Гвазде, Клеповке, Козловке, Озерках, Верхне-Тишанском и др.²⁴ Возрождаются общины субботников и в старых сектантских центрах Тамбовской губернии²⁵.
В это же время вновь открыто заявляют о себе «по документам церковным не значащиеся» субботники с. Высоцкого в Ставрополье²⁶. Иудействующие из казаков Терской области, впервые замеченные правительством в 1836 г., просят в 1877 г. причислить их к еврейскому обществу Владикавказа²⁷. В Кубанской области субботники, переселенные в конце 1820-х из Воронежской губернии в станицу Тихорецкую, в 1854 г. были высланы оттуда в отдаленные станицы Закубанья – Михайловскую, Родниковскую, Петропавловскую и Лабинскую, которые к концу XIX в. стали крупными центрами движения иудействующих²⁸.
Среди поселившихся на Волге сектантов, числившихся «молоканами», в начале 1860-х гг. обнаружились субботники, которые, в свою очередь, вскоре разделились на толки «караимов» и «талмудистов»²⁹. Здесь, на севере Астраханской губернии и на прилегающих к ней территориях Саратовской образовался крупнейший центр сектантства. В него входили крупные (до нескольких тысяч человек) и находившиеся в постоянном контакте общины молокан и субботников на р. Ахтубе, в селах Царевского уезда Пришибе и Заплавном, в уездном городе Цареве, в г. Дубовке на Волге. Характерной особенностью этого центра были интенсивные «межконфессиональные» отношения – открытые диспуты сектантов между собой и с православными миссионерами, частые переходы из одной секты в другую. К этому центру примыкали большие общины субботников в селах Солодники, Балыклей и Быково, расположенных ниже и выше по течению Волги. Через Дубовку поддерживались постоянные связи с воронежскими иудействующими. Еще в 1830-е гг. сектанты Пришиба образовали выселки – два одноименных села в нижнем течении Волги и на юге Азербайджана, недалеко от с. Привольного. Богатые субботники, жившие в долине р. Ахтубы, занимались скотоводством в степях Заволжья. Здесь образовались небольшие хутора, названные по фамилиям их основателей – Сапунков, Ершов, Жолобов, Чернышов и др. (ныне – Палласовский район Волгоградской области), обозначенные и на современных картах.
В конце XIX – начале XX вв. началась массовая эмиграция субботников в Палестину, сопровождавшаяся эсхатологическими и мессианскими ожиданиями³⁰. Многие возвращались назад, но не менее нескольких десятков семей иудействующих остались в Палестине и внесли существенный вклад в создание еврейского сельского хозяйства³¹. Следующая волна эмиграции субботников в Израиль началась в 1970-е гг. и продолжается поныне.
Небольшая община субботников существовала до середины 1950-х гг. в г. Лос-Анджелесе (США), куда они переселились вместе с молоканами-воскресниками в начале XX в.³²
Лишь в короткий период после издания указов о веротерпимости 17 апреля 1905 г. и 17 февраля 1906 г. и до революции 1917 г. субботники официально регистрировали свои общины. К 1912 г. была зарегистрирована в общей сложности 31 община в Астраханской (4), Бакинской (8), Иркутской (2), Самарской (3), Саратовской (2), Симбирской (2), Тамбовской (3) и Эриванской (1) губерниях, в Кубанской (5) и Терской (1) областях. По сведениям министерства внутренних дел, субботники жили еще в 23 губерниях и областях: Воронежской, Дагестанской, Донской, Екатеринославской, Елисаветпольской, Енисейской, Карсской, Киевской, Олонецкой, Оренбургской, Рязанской, Самаркандской, Семипалатинской, Ставропольской, Сыр-Дарьинской, Тифлисской, Тульской, Тургайской, Уральской, Уфимской, Харьковской, Херсонской, Якутской³³.
В советское время сложилась еще одна специфическая форма общинной жизни – колхозы, объединявшие субботников и волей-неволей способствовавшие сохранению их традиций. Такие колхозы существовали, например, в с. Привольном на юге Азербайджана и в Воронежской области – в пос. Высокий, куда в 1922 г. перебрались субботники из Озерок, Клеповки и Гвазды, и в с. Ильинка, основанном выходцами из с. Верхне-Тишанского.
На Волге коллективизация привела, напротив, к разрушению этого процветавшего субботнического центра. Хозяйство здесь было хуторским, а крупные села, в отличие от воронежского и закавказского центров, не были моноконфессиональными. Религиозная жизнь иудействующих довольно быстро пришла здесь в упадок, однако и к началу XXI в. многочисленные потомки субботников сохранили память о своих «еврейских» предках и об израильских родственниках. Многие субботники переселялись в большие города, где вливались в еврейские общины. Другие, спасаясь от голода и коллективизации, в 1930-х гг. переселялись в еврейские колхозы. Так, созданный в 1930 г. еврейский колхоз Сталиндорф (ныне – пос. Приморский Калачевского района Волгоградской области) к 1936 г. состоял из 7 еврейских и 87 субботнических хозяйств³⁴. В других еврейских колхозах – в Крыму, в Биробиджане – субботники были не столь многочисленны, но выделялись среди евреев своей религиозностью.
Еще одна волна миграций началась в 1990-х гг. после распада Советского Союза: субботники и молокане уезжали из Азербайджана. Около 5000 выходцев из Привольного рассеялось по городам и весям России, образовав при этом несколько небольших общин в Ставрополье, в Краснодарской и в Ростовской областях.
Наконец, наряду с массовыми миграциями, вызванными революцией, войнами, коллективизацией и распадом СССР, происходило также медленное, но постоянное переселение субботников в города, обусловленное как общими тенденциями в развитии страны, так и стремлением субботников к образованию и к контактам с еврейскими общинами. Вероятно, некоторая их часть, в соответствии с традиционными матримониальными предпочтениями иудействующих, вступала в браки с евреями. Но и все остальные должны были сохранить хотя бы смутные семейные предания о странных «еврейских» предках.

 

(Окончание следует)