Сегодня очевидно, что в результате президентских выборов высшее кресло в Украине займет или человек, который откровенно стремится к неосоветскому реваншу в идеологической сфере, или человек, для которого любая идеология вообще безразлична, если она не связана с какими-то более материальными соображениями. А поскольку материальные соображения и ожидания у нас в последнее время связаны преимущественно с восточным соседом, неосоветского реванша можно ожидать и во втором случае. Таким образом, мы уже в который раз, избирая себе будущее, вместе с ним избираем и прошлое, а именно видение нашей истории, в первую очередь, ХХ века.
Но, наряду с этим, остается и большое поле для оптимизма, поскольку, как присвоение действующим президентом звания Героя Роману Шухевичу и Степану Бандере не превратило все население Украины в убежденных националистов, так и взмах булавы нового президента не в состоянии будет вернуть в каждую контору портреты членов Политбюро, а в каждую квартиру – праздник Октябрьской революции. Каждый из нас на своем месте может сделать очень много, чтобы не дать состояться красному реваншу, не дать заново заморочить головы нашем детям, которые выросли уже после «светлого будущего». Но для этого мы должны знать, каким враньем маскируют сегодня свои идеологемы те, кто является ведущими деятелями этого реванша, и как они стараются для достижения своих целей заново разъединить нас, противопоставить евреев – украинцам, украинцев – русским, русских – американцам и т.д. Разъединить, поскольку лишь разъединенные мы не представляем для них угрозы, а наоборот, превращаемся в их самых надежных союзников и соучастников.
Первое, что надо четко осознать, – это тот факт, что в течение последних десяти лет в России к власти непосредственно пришла корпорации «КГБ». Структура, которая на протяжении всего господства коммунистов оставалась пусть самым жутким, но все же лишь «орудием партии», в конце концов сбросила с себя это ярмо и сама стала высшей властью. Понятно, что первой задачей новых хозяев России стало отбеливание своего несколько замаранного образа. В результате советский политический реванш сопровождается в сегодняшней России неслыханным идеологическим реваншем. Даже во времена незабвенного Леонида Ильича агитпроп не позволял себе откровенно оправдывать миллионные репрессии сталинских времен потребностями модернизации страны.
На самом деле, за время Хрущева-Черненко в СССР сложилась идеологическая конструкция, в соответствии с которой были признаны определенные «перегибы» во внутренней политике времен сталинизма и определенные недостатки в политике экономической. Но все это пояснялось напряженностью борьбы с внутренним «классовым врагом» и внешним «империалистическим окружением», апогеем которого стала «Великая Отечественная война». «Великая Победа» в ней навсегда оправдала советско-большевистскую систему, как в собственных глазах, так и, надо признать, в глазах миллионов граждан «страны советов» и ее доброжелателей во всем мире.
Сегодняшняя неосоветская идеология пошла намного дальше. Победа в войне теперь является не просто оправданием сталинского террора. Нет, весь этот террор, расстрелы, истязание в лагерях и умерщвление голодом миллионов людей подается как пример успешного администрирования, целью которого было создание современного индустриального государства, способной противостоять всему враждебному миру. И это понятно: ведь лишь при такой идеологической конструкции непосредственных исполнителей античеловечных приказов можно сегодня выдавать за олицетворение всех человеческих добродетелей.
В свое время, после внутрипартийного переворота 1964 года, который завершил хрущевскую «оттепель» и привел к власти Леонида Брежнева, люди говорили: «прошло время реабилитации зеков, настало время реабилитации вертухаев». Сегодня в России мы наблюдаем реабилитацию даже не вертухаев, а самых кровавых палачей советского режима. И миф про «Великую Отечественную войну Советского Союза» снова играет ведущую роль в этой реабилитации.
Надо четко признать, что, хотя официальная Москва сегодня является основным движителем этого неосоветского ренессанса, в украинском обществе существует значительная прослойка, которая является сознательным носителем этой идеологии – как на уровне среднего гражданина, так и на уровне политиков и ученых. Таким образом, мы ни в коей мере не можем рассматривать противостояние неосоветскому реваншу как элемент внешнеполитической борьбы. Оно, к сожалению, остается одной из важнейших составных внутриполитического противостояния в современной Украине.
К большому сожалению, тема Холокоста в постсоветском и мировом русскоязычном пространстве сегодня не существует отдельно от неосоветской мифологии Второй мировой войны. В этом мифе, как и в любом мифе вообще, существует положительный и отрицательный контексты – в том числе, связанные с Холокостом. Положительный не просто констатирует, что Красная армия спасла от смерти евреев, которые остались в живых на оккупированной территории бывшего СССР и государств Восточной Европы, в частности, в нацистских лагерях смерти на территории Польши. Он подчеркивает, что именно Советский Союз с самого начала Великой Отечественной войны нес освободительную миссию на всех оккупированных нацистами землях, и именно ему должны быть благодарны евреи, пережившие Катастрофу. Отрицательный утверждает, что Советский Союз был вообще единственным государством, которое искренне стремилось спасти евреев, в то время как все другие участники войны тем или иным образом старались евреев уничтожить.
Парадоксально, но в этом мифе ведущая роль собственно нацистского Рейха отходит на задний план сравнительно даже не с деятельностью правительств его союзников, а с декларируемыми антиеврейскими преступлениями украинских, литовских, латышских, эстонских националистических формирований, к которым причислены не только соответствующие партизанские армии, но и национальные добровольческие формирования в составе Вермахта и войск СС, и вообще местная полиция, которая была сформирована на соответствующих территориях.
Надо подчеркнуть, что создание указанных концепций не является следствием профессиональных научных исследований, введения в оборот новых документальных источников или открытой дискуссии в научной среде. Наоборот, профессиональные историки, как и во времена СССР, жертвуют своим личным и корпоративным реноме ради того, чтобы удовлетворить политический заказ. Это делает невозможной любую профессиональную дискуссию, поскольку единственное, к чему может привести такая полемика с приверженцами неосоветского видения истории ХХ века вообще и Второй мировой войны и Холокоста, в частности, - это легализация их в профессиональном поле. На наш же взгляд, следует относиться к таких «историкам», как к обычным ревизионистам, то есть не полемизировать с ними, а просто излагать результаты профессиональных исследований по указанной тематике.
Начнем с отрицательной составной этого мифа. Если сосредоточиться именно на украинской ситуации, можно, с одной стороны, констатировать, что:

1. После начала нацистского антиеврейского террора ведущие органы ОУН обоих течений публично призывали своих членов не принимать участия в этих акциях.
2. Собственно националистическое партизанское движение, то есть УПА, не имело отношения к уничтожению еврейского населения.
3. Так же в уничтожении еврейского населения не принимали участие украинские добровольческие формирования в составе Вермахта и войск СС – в частности, батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» и дивизия СС «Галиция».
4. Т. н. «украинская вспомогательная полиция» довольно широко использовалась для осуществления антиеврейских акций, но она, во-первых, не была и по своему статусу не могла быть их инициатором, а во-вторых, преимущественно выполняла функции сбора и оцепления на месте расстрелов.
5. Масштабы помощи евреям со стороны местного нееврейского населения и церковных структур значительно недооценены вследствие того, что эта тема была под запретом свыше сорока лет, на протяжении которых умерло немало свидетелей.

Вместе с тем, надо признать, что:

1. Идеология ОУН обоих течений накануне и на протяжении Второй мировой войны содержала принципиальную антиеврейскую составляющую, рассматривая евреев как пособников большевиков.
2. В начале немецко-советской войны по землям Западной Украины прокатилась волна погромов, участие в которых активистов ОУН еще подробно не исследовано.
3. Хотя украинская вспомогательная полиция состояла, главным образом, из добровольцев из числа бывших советских военнопленных и местной молодежи, на первом этапе ее формирования деятели обеих ОУН принимали значительное участие в этом процессе, а следовательно, несут свою долю ответственности за участие в нацистских карательных акциях.
4. Во время формирования массовой УПА, с весны 1943 г., в нее перешло значительное количество бывших полицаев, в т.ч. тех, кто был запятнан соучастием в нацистских преступлениях против еврейского населения.

К сожалению, надо признать, что сегодня в Украине и за ее пределами есть очень мало историков, готовых взвешенно исследовать все составляющие украинско-еврейских отношений во время войны. А это крайне необходимо, поскольку, лишь честно рассказав о собственных преступлениях и просчетах, мы приобретаем моральное право оценивать чужие.
А чужих было достаточно. Очень важно осознать, что именно положительная составляющая неосоветского мифа построена на тотальном вранье, поскольку Советский Союз и его коммунистическое руководство сделали очень много для того, чтобы Холокост стал возможен.

1. Рост популярности и, в конце концов, победа нацистов на демократических парламентских выборах стали следствием, во-первых, того, что значительная часть населения Германии была напугана постоянными попытками вооруженного коммунистического переворота, который должен был привести к установлению в стране кровавой диктатуры наподобие той, что в полной мере проявила себя в СССР, и во-вторых, сознательного раскола левого движения Коминтерном, приведшего к появлению коммунистических партий, управляемых из Москвы, которые главной своей целью видели борьбу с социал-демократией, а не с нацизмом.
2. Стремясь к европейской экспансии, советские руководители старались не предотвратить войну, а начать ее в наиболее благоприятное для себя время. Для этого они старались столкнуть Рейх с западными демократиями, а свою поддержку одной из сторон обуславливали согласием на оккупацию бывших российских колоний. В результате Москва пришла к соглашению с Берлином и вступила во Вторую мировую войну как союзник Рейха.
3. После раздела Польши Сталин отказался принять в СССР миллионы еврейских беженцев из этой страны, что означало вынесение им смертного приговора.
4. Террористическая политика советского правительства на протяжении всего времени его существования привела к массовому кризису лояльности, следствием чего стало фактическое нежелание воевать миллионов рядовых бойцов и офицеров Красной армии. Именно это привело к грандиозным поражениям 1941–1942 гг., вследствие которых под немецкой оккупацией оказалась территория с многомиллионным еврейским населением.
5. После начала немецко-советской войны советским правительством не только не была организована централизованная эвакуация еврейского населения, но и вообще советской пропагандой замалчивались факты массового уничтожения евреев нацистами. Это привело к тому, что значительная часть евреев не осознала угрозы и осталась на оккупированной территории.
6. Деятельность советских подпольщиков и партизан сознательно направлялась московским руководством на провокацию немецких репрессий против мирного населения оккупированных территорий. Первыми под репрессии попадали именно евреи.
7. Именно моральное развращение властью населения на протяжении 20 лет советского господства следует считать главным фактором, который привел к массовой выдаче скрывавшихся евреев, особенно на украинских землях, входивших в состав СССР до 1939 г., хотя реальные масштабы сотрудничества нееврейского населения с нацистскими карательными органами следует считать преувеличенными советской пропагандой.

Безусловно, надо признать, что объективно именно победы Красной армии сначала сделали невозможным дальнейшее продвижение нацистского господства на восток, а следовательно, и дальнейшее уничтожение советского еврейства, а потом в определенный момент останавливали уничтожения евреев в странах Восточной Европы. Но утверждать при этом, что целью Красной армии было именно освобождение евреев от нацистов – это то же самое, что утверждать, что настоящей целью Вермахта было освобождение украинцев от большевиков. Понятно, что оба режима охотно использовали тезис о своей «освободительной миссии». Но так же понятно, что обе армии были лишь орудием партийных диктатур, которые, как справедливо сказал когда-то Владимир Буковский, сражались лишь за то, какого цвета должны быть концентрационные лагеря на земле: красного или коричневого.
Возникает вопрос: почему неосоветская мифология находит такую широкую поддержку среди еврейского сообщества, ярким примером чего стала конференция «Уроки Второй мировой войны и Холокоста», состоявшаяся в Берлине в декабре прошлого года? Речь не о ее организаторах – чиновных российских евреях наподобие сенатора Шпигеля, который старается таким образом выслужиться перед Кремлем. Речь идет о сотнях ее участников из разных стран мира, преобладающую часть которых составляли бывшие советские евреи. Почему евреи с готовностью воспринимают попытки возродить бывшую советскую историческую мифологию при одном условии: чтобы в ней была достойно представлена роль евреев в истории СССР и была отдана дань памяти жертвам Холокоста? Нет, совершенно понятно, почему для обычного еврея нацизм всегда будет хуже коммунизма, а Шоа страшнее Голодомора, армянской резни или тотального уничтожения ромов, происходившего одновременно с Холокостом. Естественно, что, как отдельный человек, так и любой народ гораздо ближе воспринимает собственную беду. Вопрос в другом: почему увековечение памяти жертв Холокоста должно быть обязательно связано у бывших советских евреев именно с советским видением истории Второй мировой войны?
Думаю, ответ на этот вопрос лежит в одной плоскости с ответом на вопрос, почему вопреки десяткам, если не сотням миллионов долларов, вбуханным за двадцать лет в еврейские организации на территории бывшего СССР, никакого реального еврейского возрождения до сих пор так и не состоялось? Ассимиляция советского еврейства оказалась намного глубже, чем надеялись наивные активисты времен Перестройки. Даже переселившись в Израиль (не говорю уже про США, Германию, Канаду и т. п.), советские евреи в массе свой остались, в первую очередь, советскими людьми и лишь во вторую – евреями. Иллюзия имманентной враждебности евреев к Советскому Союзу оказалась очередным мифом, который был создан властью во времена борьбы с космополитами и тщательно поддерживался почти до самого конца СССР. На самом же деле евреи, как и всегда в своей истории, были потенциально полностью лояльным к власти меньшинством и стремились лишь к одному – чтобы власть, в конце концов, воспользовалось этим потенциалом лояльности. Именно поэтому сегодня среди постсоветского еврейства, в особенности старшего поколения, существует миф о «чудесных тридцатых» – тех самых тридцатых, когда царил разгул сталинского террора, в котором погибли в т.ч. и десятки тысяч евреев.
«Потому что тогда не было антисемитизма», – такой ответ вы получите на любую попытку оспорить «чудесность» тех лет. Не было антисемитизма – это значит, что еврей мог стать советским министром, генералом или профессором (о возможностях карьеры в партии или НКВД сегодня предпочитают не вспоминать). А то, что то же самое время закрывались синагоги и еврейские школы, арестовывались раввины и сионисты, уничтожались еврейские местечки и еврейские колхозы, – все это остается вне сознания людей, несколько поколений которых стремились быть не евреями, а «советскими людьми», то есть безродными гвардейцами интернациональной империи.
Все вышесказанное является объективной проблемой, с которой, к сожалению, очевидно, еще долго ничего нельзя будет поделать. Но это не означает, что в принципе невозможно разорвать связь, которая сложилась в сознании бывшего советского еврейства между памятью о Холокосте и неосоветской исторической мифологией. Для этого надо кардинально переставить все акценты в отображении и оценке событий, связанных с Холокостом. Надо откровенно признать, что он стал возможным благодаря глобальному извращению человеческого понимания о добре и зле, о вечном и сиюминутном. Евреи должны осознать, что во время Холокоста у них не было ни одного союзника среди государств или государственнических движений, которые принимали участие во Второй мировой войне. Не было потому, что все признанные участники той войны воевали именно за государства, за их создание, существование и расширение. Ни один из них не воевал за людей. Люди вели свою малую войну, войну без оружия, войну со всеми большими игроками той большой войны. Людей было очень мало, они терпели поражение, гибли, но до последнего старались спасти друг друга. И именно люди, а не государства, не армии, не правительства, были во время Холокоста единственными союзниками евреев на Земле.
Такое видение истории Холокоста может привести к принципиальному осознанию того, что и сегодня нельзя делать трагедии прошлого предметом политического торга. Обмен публичного признания Холокоста политическими наследниками вчерашних диктаторов на закрытие евреями глаз на преступления их предшественников может принести лишь кратковременную выгоду, но в далекой перспективе это приведет к девальвации самой трагедии. Сегодня очевидно, что отказ официального Израиля признать геноцидом армянскую резню и Голодомор никоим образом не дают реальных гарантий лояльности Турции или России интересам Еврейского государства. Лишь моральная позиция по всем вопросам мировой истории и современной политики, а не пропаганда Холокоста любой ценой, является залогом существования Израиля и безопасности мировой еврейской общины. Народ, через который много тысяч лет назад человечеству были переданы Б-жьи заповеди, должен сегодня найти в себе силы, чтобы наконец поставить их во главу своего существования.