Мировые новости

Вход в мемориальный комплекс на месте бывшего концлагеря Штутгоф

В ФРГ бывший охранник концлагеря Штутгоф предстал перед судом

Освенцим, Биркенау, Берген-Бельзен, Майданек, Треблинка – названия этих концлагерей нацистского режима отпечатались в памяти людей по всему миру, символизируя всю бесчеловечность гитлеровской диктатуры. Менее известен Штутгоф, располагавшийся в окрестностях польского города Гданьска (в годы войны Данцига. – Ред.). В период с сентября 1939 по май 1945 нацисты убили здесь около 65 тысяч человек, всего через лагерь смерти прошли примерно 110 тысяч заключенных.

Во вторник, 6 ноября, в земельном суде Мюнстера начался процесс над бывшим эсэсовцем, служившим в охране Штутгофа в 1942–1944 годах.

В зале суда 94-летний мужчина, проживавший в Боркене на западе Германии и обвиняемый в причастности к убийству сотен человек. На тот момент ему еще не исполнился 21 год, поэтому старика будет судить коллегия по уголовным делам несовершеннолетних. Вычислили его, изучая документацию бывшего концлагеря, в первую очередь бумаги, «по которым можно было бы задним числом определить фамилии людей, служивших охранниками», например, учетные ведомости прачечной, пояснил DW представитель суда Даниэль Штеннер.

Согласно обвинительному заключению, мужчина мог соучаствовать в нескольких преступных деяниях. Так, в июне 1944 года эсэсовцы убили более ста польских заключенных в газовой камере, применив отравляющее вещество «Циклон Б». Вскоре после этого аналогичным образом были убиты как минимум 77 имевших ранения советских военнопленных.«В рамках так называемого «окончательного решения еврейского вопроса», начиная с августа и до конца 1944 года, члены СС убили неизвестное количество еврейских узников, речь может идти о многих сотнях человек, используя для убийства газовые камеры и вагоны узкоколейной железной дороги, проложенной в лагерь», – говорится в обвинительном заключении.

Кроме того, в лагере умышленно были созданы настолько плохие условия содержания, что многие сотни заключенных умерли от сыпного и брюшного тифа. Заключенных, которые теряли работоспособность, убивали выстрелами в затылок, говоря им перед этим, что ведут на медобследованиие – ставили у рейки для измерения роста, за которой располагалось устройство для заглушенного выстрела. Вдобавок лагерные врачи и санитары убивали заключенных в больничном отделении, в том числе женщин и детей из числа еврейских узников, «делая инъекцию бензина и фенола прямо в сердце».

Обвиняемый признал, что служил в лагере Штутгоф, но напрочь отрицает соучастие в каких-либо убийствах. Прокуратура обвиняет его в том, что, будучи охранником, мужчина умышленно поддерживал совершение преступлений. Особенность нынешних процессов против бывших нацистов заключается в том, что нет необходимости выяснять, каким образом обвиняемый мог участвовать в совершении каждого отдельного убийства, поясняет DW Йенс Роммель (Jens Rommel), руководитель Центра по расследованию преступлений национал-социалистов в Людвигсбурге. По его словам, «обвинение сосредоточено на том, что члены лагерного персонала поддерживали систематические убийства в концлагере» - это новый принцип, «нацеленный на то, чтобы юридической ответственности подлежало даже небольшое соучастие, которое может касаться каждого отдельного служащего».

Система немецкого уголовного права сталкивается с трудностями, когда дело касается так называемых низших звеньев иерархии – людей, бывших в те годы слишком юными или занимавших незначительные должности. Но только потому, что в совершении тех преступлений участвовало так много людей, они вообще могли состояться – «именно этот момент мы стараемся учесть в правовом отношении», уточняет Роммель. Такому юридическому развитию поспособствовали антитеррористические процессы, например, по делу о теракте 11 сентября 2001 года в США, в рамках которых уголовному преследованию подвергались даже самые незначительные соучастники.

Трудности судебного производства

Какой приговор будет вынесен по делу бывшего охранника концлагеря Штутгоф? На это повлияет фактор несовершеннолетия обвиняемого на момент совершения преступлений.

Еще не определено окончательно, должен ли он отвечать за содеянное в соответствии с законодательством по делам несовершеннолетних или как обычный взрослый человек. В последнем случае по выдвинутому обвинению может быть назначено наказание от 3 до 15 лет лишения свободы. Для несовершеннолетних оно значительно меньше. Суд примет решение об этом в ходе процесса, который предварительно распланирован на 13 дней.

В связи с преклонным возрастом обвиняемый считается лишь частично способным к участию в заседаниях. Поэтому суд не может занимать больше времени, чем два дня в неделю. Остается под вопросом, может ли 94-летний мужчина вообще отбывать заключение, если будет признан виновным и приговорен к лишению свободы. Параллельно по аналогичному обвинению может начаться рассмотрение дела еще одного экс-охранника Штутгофа – ему 93 года, он живет в Вуппертале. Однако требуется установить, является ли еще он дееспособным. Ранее предполагалось, что судить мужчин будут вместе. В этой связи вспоминается дело Оскара Грёнинга (Oskar Gröning), которого называли «бухгалтером Освенцима» – в 2015 году он был приговорен к четырем годам лишения свободы по обвинению в соучастии в убийстве 300 тысяч человек. Но подсудимый скончался, не начав отбывать свой срок.

Если престарелый обвиняемый будет признан виновным, но не сможет начать отбывать наказание, это станет горьким разочарованием для двенадцати соистцов по этому делу, в числе которых родственники убитых в Штутгофе людей, ныне проживающие в США, Канаде, Израиле и Польше. Им разрешено присутствовать в зале суда. В наши дни преследование нацистских преступников – это больше чем когда-либо гонка наперегонки со временем. «Преступления совершались более 70 лет назад. Все труднее находить живых и дееспособных обвиняемых», – рассказывает Йенс Роммель. И подводит неутешительный итог: «В целом приходится признать, что под судом оказалось слишком мало подозреваемых, многие преступники получили лишь незначительные наказания, а многие процессы состоялись слишком поздно».