Хотя Израиль и создавался, в определенной степени, как своего рода ответвление русской культуры, и русское прошлое все еще проступает то там, то здесь, все же несколько поколений насильно оторванных от России-Матушки сделали свое: в преддверии появления массовой репатриации конца восьмидесятых – начала девяностых израильское общество уже достаточно сложилось для того, чтобы почувствовать себя эмоционально далеким от присоединяющихся к нему новых репатриантов. Лишь в отдельных немногочисленных случаях рядовые израильтяне испытывали симпатию по отношению к репатриантам, да и то чаще всего по ошибочным причинам, в результате какой-то анахронической ностальгии по «Яшкам в рубашках», так что не раз репатрианты были поражены архаичностью представлений коренных израильтян обо всем, что касалось России.
Израильское общество не монолитно, целые группы и отдельные его представители проецируют свои надежды и страхи на «русских», и я постараюсь навести в этом некий порядок. Я не намереваюсь быть рупором «русских», моя задача значительно скромнее – я хочу, насколько это возможно, отразить картину, представляющуюся мне объективной.
«Русские»
«Русским» не просто смириться с тем, что они «русские», но они начинают привыкать. Они предпочли бы называться евреями из России, Украины, СССР и т.д., но им приклеили «русский» ярлык: «Там мы были «евреями», здесь нас сделали «русскими», – жаловались, как известно, многие. На деле же, люди, которым исполнилось сегодня шестьдесят-семьдесят,– первое поколение, для которого русский язык является основным или единственным, после того, как их родители отказались от идиша.
После Второй мировой войны евреи – жители крупных русских городов – прошли процесс полной адаптации в русской культуре и стали не просто неотъемлемой, а значительной ее частью. Эта русско-советская культура, самыми яркими создателями и представителями которой стали евреи, была космополитична и открыта – факт, направивший позднее многих евреев из крупных русских городов, в первую очередь Москвы и Петербурга, прямиком к их потерянному еврейскому самосознанию и к сионизму, другими словами – к Израилю.
Русскоговорящие евреи старой черты оседлости, напротив, продолжали развивать, как своего рода признак статуса, свою русскую культуру, воспринятую ими не так давно, в ее местном варианте. Они видели себя представителями высшей культуры в недостаточно культурном окружении, и сами превратились в своего рода колонию воображаемого русского центра. Похожее происходило с евреями в других странах диаспоры – задумайтесь, например, о «франкофилии» левантийских евреев или о «германизме» богемских евреев.
Грузинские «русские» евреи
Территориальные различия всегда играли значительную роль: репатриация из Советского Союза после Шестидневной войны началась, как известно, с Грузии, после отважного обращения грузинских евреев к властям («Письмо восемнадцати семей»). Грузинские евреи, по всей видимости, самая неоцененная в Израиле из всех общин.
Евреи никогда не воспринимались в Грузии как проблема или угроза: традиционное место «еврея» занимали армяне. Советская власть не была в Грузии особенно обременительна, и первые репатрианты из Грузии привезли с собой уклад, не соответствовавший ни польской буржуазной модели, ни сионистско-социалистической. Вместе с тем, они привезли с собой кавказское достоинство и особый семейственный быт, абсолютно чужды и еврейской общине из Восточной Европы, и общинам из арабских ближневосточных стран, откуда приехали евреи ислама. Кроме того, у грузинских евреев не было естественной группы поддержки, как у ашкеназских евреев или у бухарских (в виде старожилов бухарской общины и в виде общины выходцев из Ирана, говорящих на похожем языке), именно поэтому грузинские евреи как бы «упали между стульев». Будучи легкой мишенью для жестокого юмора, эта община страдала – и совершенно несправедливо – от унизительного, расистского и глупого отношения, превратившись в удобную боксерскую грушу и для восточных, и для «русских» евреев. Эта община предпочла замкнуться в себе, и лишь в последнее время ее богатая культура – и традиционная, и получившая развитие южных городах Израиля – начала постепенно проникать на израильскую арену. Однако слово «грузин» еще по-прежнему остается бранным словом.
Хотя грузинские евреи действительно не считают себя «русскими», есть интересная тенденция ассимиляции молодых грузинских евреев в русскоговорящей общине Израиля. Русский язык и здесь по-прежнему является признаком статуса.
«Русские» сефарды из Средней Азии
Бухарские евреи – это ответвление персидского еврейства времен Средневековья и даже 19 века, и они связаны семейными и культурными узами с евреями Афганистана и Мешхеда. Присоединение к России в конце 19 века благоприятно сказалось на них, многие преуспели в бизнесе и построили себе квартал в Иерусалиме. В начале двадцатого века в Иерусалиме процветала их культура и литература на восточно-персидском наречии, которое назвали «бухарским языком», поскольку большинство евреев Самарканда и других городов Средней Азии – выходцы из Бухары.
Создание Советского Союза и герметичное закрытие его границ привело к полному разрыву между двумя частями общины – той, что в государстве Израиль, и той, что в Средней Азии; и на протяжении десятилетий советской власти различия между обеими частями общины усиливались. Так же как и в Грузии, в советской Средней Азии советскому режиму не удалось полностью разрушить уклад внутренней жизни, как это случилось в России и Украине, и бухарские евреи смогли сохранить основы своего национального самосознания и традиционной жизни. В годы Второй мировой войны советская Средняя Азия заполнилась евреями, переселенными с европейских территорий, и в их числе русско-советскими евреями и многочисленными беженцами из Польши. После окончания войны многие советские евреи, в основном из Украины, предпочли остаться. Их жизнь была достаточно благополучной, советская власть нуждалась в их квалифицированном труде, а «европейское» население составляли «русские» и многие другие (например: немцы, литовцы, переселенные крымские и казанские татары, армяне и евреи), так что официальный антисемитизм практически их не затрагивал. Более того, эти советские евреи даже восстановили свою собственную общинную жизнь, полностью разрушенную в тех местах, откуда они прибыли. Их жизнь была в достаточной степени колониальной, они жили на стыке между мусульманским большинством, местной традиционной еврейской общиной и русскоговорящим культурным окружением. Обе общины, советских-ашкеназских евреев и бухарских евреев, не поддерживали особенно тесных отношений, однако члены обеих групп знали о существовании альтернативного, с их точки зрения, образа жизни.
Бухарских евреев, постоянно приезжающих в Израиль, встречали и поддерживали старожилы – члены их общины. После развала Советского Союза многие среднеазиатские евреи, также как и кавказские – и грузинские евреи, и «горские» или «кавказские евреи» – предпочли эмигрировать в Россию, Европу или Америку. Во всех этих странах они создали организованные собственные общины и им удалось устроить – зачастую при поддержке зарубежных общин, в том числе и ХаБаДа, с которым у «бухарцев» сложились весьма нежные отношения – еврейскую жизнь, включавшую еврейские школы, иешивы, благотворительные организации. В то же время в их среде усилилось влияние ШаСа, и они переняли, как в России, так и в Израиле, признаки «восточной» израильской культуры. В России и в общинах евреев – выходцев из СССР за пределами Израиля восточные евреи стремятся стать для ашкеназских евреев образцом общинной жизни. Так, восточные евреи составляют большинство в еврейских школах в городах, традиционно населенных ашкеназами, как например, в Москве. Многие из них жертвуют на еврейские и израильские цели и нужды.
Ивритская культура
Среди репатриантов семидесятых годов существовали две противоположных тенденции: стать абсолютным израильтянином, погрузиться в ивритскую культуру, зачастую утрированно, или остаться самим собой. Эти тенденции имели место, разумеется, и в следующих волнах репатриации, однако в делении между ними количественные различия сыграли решающую роль. Это правда, что многие репатрианты все еще считают, что их русская культура богаче, и правда, что существует пока, в определенной степени, высокомерное отношение к примитивным местным уроженцам, частично перенесенное из прошлой советской жизни («чего, по-русски не понимаешь?»), однако мне кажется, что это маргинальные явления и израильское общество преувеличивает их масштабы. Действительно, часть «русской» молодежи в Израиле предпочитает говорить и читать на русском языке, но этот факт связан также и с тем, что рынок русской литературы обширнее и дешевле. Напротив, я бы подчеркнул мощь ивритской культуры, добровольно выбранной многими евреями из СССР – наряду с их русской и другими культурами. Как сказал мне мой друг – уроженец Иерусалима, и кстати, антрополог, занимающийся, в частности, изучением выходцев из СССР: «Меня по-прежнему удивляет то, что вы выбрали мою варварскую юную культуру». На самом деле в этом и суть: израильтяне все еще не уверены в своей культуре, и поэтому несколько ревностно к ней относятся. Впрочем, десятки, а может быть и сотни тысяч «русских» укрепляют ее, а не подрывают. Вместе с тем, они не хотят отказываться от своего культурного прошлого, которому иной раз и нет замены. В глазах «русских» это положение понятно само собой, но израильтянами оно воспринималось как угроза. Дело дошло до анахронических запретов разговаривать на русском языке в школах, до «крестового похода» на искаженно представленную русскоязычную прессу и т.д. Однако настойчивость репатриантов из СССР в сохранении своей культуры привела как к обогащению культурного фона в Израиле, а соответственно, и к осознанию сосуществования разных культур, так и к расшатыванию израильского коллективного этоса.
Армия и террор
Хороший еврейский ребенок в позднем СССР не должен был идти в армию. Самым простым способом избежать этой обязанности было обучение в высшем учебном заведении, в котором преподавали краткий курс, необходимый для офицера запаса. Некоторые выбирали «психиатрическую опцию». Альтернативой была череда издевательств – судьба каждого советского призывника, а тем более меньшинств и городских очкариков. Кроме того, служба в армии значительно сокращала шансы эмигрировать из страны под официальным предлогом «охраны государственных секретов».
Служба в Армии Обороны Израиля вначале пугала русских евреев, так как то, что они знали о советской армии, с ее тупостью и жестокостью, автоматически проецировалось также и на армию израильскую. У меня, разумеется, есть масса критики в адрес израильской армии, как у любого другого, однако служба в этой армии, очень «вегетарианской» по сравнению с другими армиями, отнюдь не пугает.
Напротив, возникла новая тенденция, одновременно интересная и опасная: уроженцы СССР, и среди них многие неевреи, служат в боевых частях из-за повышенной оплаты. В некоторых боевых частях процент уроженцев СССР гораздо выше их процентного отношения к населению страны в целом, и, в принципе, речь идет о зародышах тенденции превращения Армии Обороны Израиля в армию иностранных наемников; у многих из этих солдат, рискующих своей жизнью за несколько лишних десятков шекелей, нет даже израильского гражданства. Русский натренированный глаз отмечает этих солдат (и солдаток) на страницах газет и экранах телевизоров, среди раненых и погибших, и их количество шокирует. Несколько месяцев назад в газете «Гаарец» велась краткая дискуссия на тему этичности такой ситуации, при которой еврейское общество за смешные деньги отправляет погибать во имя оного нееврейских эмигрантов.
Такие солдаты в некоторых случаях успели повоевать в «горячих точках» (в местах этнических конфликтов) в СССР, и они пользуются уважением со стороны своих израильских товарищей по оружию. Наконец, существует такое необычное военизированное образование, как «Батальон Алия», созданная несколько лет назад добровольческая часть, состоящая из профессиональных военных из числа выходцев из Советского Союза.
Каждый, проходящий двери ресторанов, торговых центров, центральных автобусных станций в Израиле, знает, какое огромное количество охранников с русским акцентом подвергают свою жизнь опасности за 18 шекелей в час.
Репатрианты из Советского Союза являются частыми жертвами терактов, и это обусловлено социально-экономическими причинами: у многих из них нет своих автомашин, многие из них бедные пенсионеры, ездящие в автобусах и делающие покупки на рынке, многие из репатриантов живут в районах, где террористам легче осуществить свои планы.
Религия
Еще до начала массовой репатриации девяностых годов средства массовой информации пестрели страшными историями о фанатичных русских репатриантах, религиозных и симпатизирующих правому крылу политического спектра. Сегодня этот стереотип совершенно забыт, однако тогда у него была определенная связь с действительностью: идеологические репатрианты, активисты движения за репатриацию и отказники конца семидесятых –начала восьмидесятых действительно склонялись к правым политическим движениям, были религиозны, ассертивны и хорошо выглядели на экране. Некоторые из них изменили свои взгляды в Израиле, другие канули в харедимных йешивах, но по-прежнему довольно немногочисленная группа, в основном московская, задает тон в несколько аморфной туманности, называемой «русская община в Израиле». Эта группа представлена в академических кругах, политике, средствах массовой информации, в компаниях высоких технологий и, в определенной степени, в предпринимательском кругу. Некоторые члены этой группы покинули Израиль, будь то возвращение в Россию или отъезд в заморские страны, однако невозможно отрицать влияние этой группы на израильскую действительность в целом. Члены группы могут с удовлетворением оглянуться назад – хотя все они удручены. Большинство из них не ищет огласки, по всей видимости, из-за смеси врожденной скромности вместе с укоренившимися привычками к скрытности, а поэтому и не буду приводить примеров. Впрочем, одна интересная деталь: значительная часть этой группы, а в особенности москвичи, изначально не были заинтересованы в принятии израильских правил игры. Они сохранили свой внутренний диалог, свои культурные коды, и это удивительно, принимая во внимание тот факт, что эта группа была вроде бы «самая израильская», с самыми большими шансами на адаптацию.
Эта группа составляет немногочисленное меньшинство, однако она ответственна за легитимацию иудаизма в русско-еврейском дискурсе: среди евреев СССР и в семидесятые годы были те, кто возвращался к религии, но это воспринималось зачастую как нечто неприличное, почти постыдное. В последующие годы – уже нет. Хотя большинство репатриантов из СССР секулярны, в обычном израильском смысле, они и не абсолютно светские (это не следует понимать так, как будто они «соблюдают традиции»). Большинство уважают любую религию как таковую и ожидают от религиозных людей примера более правильной и моральной жизни. Знания об иудаизме у них лишь поверхностные и приобретены в основном уже в Израиле, многие воспринимают иудаизм через призму христианства. Еще до недавнего времени, так же как и во всем Советском Союзе, в общине царил интерес к восточным учениям, эзотерике и буддизму, а в последние годы, как и в израильском обществе в целом, тем, кто несет грошовую каббалу массам, удалось немного потеснить эти учения.
Разумеется, есть и христиане – и среди евреев, и среди неевреев; впрочем, ситуация, в отличие от описываемой деятелями ШаСа, не так страшна и не отличается существенно от той, какой она всегда была в еврейской общине. Истинные христиане являются скорее курьезом, а осколки христианства, с которыми можно столкнуться в среде евреев из СССР, есть ни что иное, как последствия полуязыческих влияний, характеризующие русско-советское общество в целом.
Интересным вопросом является отношение к религиозной ортодоксии. Оно колеблется от антисемитского ужаса и своего рода порнографического вуайеризма жизни экзотического меньшинства и до энтузиазма – но не идентификации! – по отношению к дискриминируемому коллективу людей. Если бы лидеры ортодоксальной общины были умнее, они могли бы найти в лице евреев из СССР политических союзников в Израиле благодаря тому, что роднит оба эти общества, – отстаивание прав слабого меньшинства. Вместо этого некоторые представители ортодоксального еврейства предпочли огульные обвинения и ксенофобию.
Правые – левые
Миллион человек не может иметь одинаковый взгляд; жизнь в Советском Союзе во времена перестройки конца восьмидесятых, его развал на независимые страны, с разными политическими строями, и жизнь в Израиле изменили драматическим образом «русскую» политику в Израиле, и вы можете найти «русских» в любой партии, в прямом смысле этого слова.
И все же существует особая еврейско-русская политическая культура, характеризующаяся тем, что гражданские права являются приоритетным вопросом; по мнению «русских», ситуация с правами гражданина в Израиле далека от того, чтобы называться удовлетворительной. Израильское общество воспринимается ими как общество, в котором все были рядовыми и сержантами армии и остались таковыми, так что степень слепого подчинения израильтян-старожилов политикам–генералам в отставке иной раз потрясает «русских» настолько, что они частенько припоминают фразу «я лишь исполнял приказы». Такие понятия, как гражданское неповиновение, неуплата налогов, политическое отказничество, сами собой разумеются для большинства «русских».
Власть генералов не производит впечатления на «русских», скорее даже отталкивает их. Они считают свои взгляды либеральными, в определенной степени капиталистическими, толерантными и умеренно государственническими. Из прошлой жизни на старой родине они привезли груз изначального уважения к стране и ее символам, обязанность ее защищать, и абсолютному большинству, особенно из тех, что выросли в советские времена, не понятно, как вообще можно разговаривать о территориальных уступках в такой маленькой стране.
Это не столько вопрос идеологии, сколько эмоциональный аспект: если вы привыкли целую ночь ехать в поезде из Москвы в Санкт-Петербург, вам будет физически трудно представить, что ваша новая страна в самом узком месте шириной всего 13 км. Это дает ощущение невыносимой тесноты.
«Левый лагерь» в русско-еврейской терминологии является ругательством, это понятие выделено для коммунистов, националистов-антисемитов и т.д. В принципе, это слово является в некотором роде отражением того, что израильские левые называют «правыми». Напротив же, «правые» для «русских» евреев это либеральные, элитарные, ратующие за гражданские права и экономическую независимость. Русское подобие исторического «Шинуй», в определенной степени, в его сегодняшней инкарнации, недавно было разгромлено на последних всероссийских выборах. Антикоммунизм все еще занимает важное место в коллективном политическом сознании «русских» евреев, и иной раз он выступает в утрированных формах, как например, распространенное утверждение, почти общее место, что Сталин был хуже Гитлера.
«Русские избиратели» сменили, как известно, три израильских правительства. Были такие, которые объясняли это тем, что для «русских» характерна врожденная негативная политическая культура, мне же представляется, что истина гораздо прозаичнее: «русские» действительно верят в то, что политики все же должны исполнять обещания. |
