Главной проблемой, которая, на мой взгляд, в недалеком будущем определит существование Израиля, будет проблема столкновения культур, все более усиливающегося напряжения в отношениях между религией и государством, между сторонниками галахических предписаний и индивидуальных свобод. Эта проблема чревата многими опасностями. Кое-кто утверждает даже, что она неумолимо ведет наше общество к эрозии коллективной идентичности, к распаду сионистского синтеза. На мой взгляд, эти опасения преувеличены. Мне представляется, что нынешняя конфронтация между религиозным и светским Израилем может привести не к разрушительному, а, напротив, к плодотворному для обеих сторон исходу. Те, кто видит в ней чисто идеологическое, непримиримое противоречие, не замечают, что на самом деле эта конфронтация является формой «притирания» друг к другу различных групп израильского общества.
Задолго до появления государства Израиль известный американский социолог Веблен утверждал, что реализация сионистской мечты о еврейском государстве приведет к тому, что собравшиеся в нем евреи замкнутся в себе, отвернутся от западной культуры и займутся исключительно своим традиционным занятием – изучением Торы. А писатель Артур Кестлер, напротив, предсказывал, что в течение одного-двух поколений израильская молодежь обретет совершенно новый, «ивритский» облик и характер, абсолютно чуждый многовековой еврейской традиции. Если Веблен считал, что израильтяне станут «слишком еврейскими», то Кестлер утверждал, что они станут «совсем неевреями».
Оба оказались неправы. Верно, на полюсах израильского общества есть группы, которые словно задались целью осуществить одно из этих пророчеств: одни – покончить со всем западным, современным, универсальным, другие – полностью отойти от исторического еврейства. Несколько лет назад накануне Песаха журналист из газеты «Едиот ахронот» разговаривал с неким пекарем, и тот пожаловался, что количество мацы, которую у него покупают, ежегодно уменьшается, и вот почему: неверующая молодежь перестает покупать мацу совсем, а ревнители веры тоже отказываются от покупной мацы, предпочитая мацу домашнего изготовления, более кошерную. Эта динамика поляризации подтверждается и более серьезными данными. В последние годы в университетах наблюдается непрерывный спад интереса к иудаике, к еврейской философии, истории, литературе. Оказывается, и это объясняется откатом к крайностям. Если раньше секулярные студенты изучали иудаику, чтобы лучше узнать традиции своего народа, то теперь одни молодые люди теряют интерес к этой теме, а другие сегодня предпочитают изучать ее в иешивах.
Возможность такого рода поляризации была заложена уже в основах сионизма. Сионизм был движением, стремившимся к «нормализации» народа, который при этом бережно относится к символам прошлого. Другие национальные движения тоже вдохновлялись символами былого, это неизбежно, но только сионизм шел к «нормализации народа» нетривиальным путем – путем возрождения единого языка, воссоздания общей культуры, возвращения на историческую родину. Последний фактор воспринимался по-разному различными группами евреев. Для одних то была действительно историческая родина, для других – прежде всего, Святая земля. Пока евреи жили в галуте, оба эти понятия могли мирно сосуществовать в еврейском сознании, но возвращение в Сион резко актуализировало их принципиальное различие, обострив его до противостояния. Обе группы израильского общества стремятся сегодня покончить с этой двойственностью и однозначно определить для себя – в какой, собственно, стране мы живем; в еврейском демократическом государстве или в Святой земле, ожидающей прихода Мессии? Некогда Герцль мечтал о стране, в которой полномочия раввинов кончаются за дверью синагоги, а рав Авраам Кук – о стране, Синедрион которой будет предписывать путь всему еврейскому народу, и оба эти видения уживались друг с другом. Сегодня религиозный и секулярный секторы израильского общества выдвинули новых лидеров, которые, напротив, стремятся заострить противоречия и решить их в свою пользу.
Что же изменилось? Известно, что при создании государства Израиль секулярная и религиозная общины выработали определенный компромисс, получивший название «статус-кво». Это было не просто политическое соглашение, а подлинная, хотя и неписаная, социальная хартия, которая позволяла обеим сторонам жить рядом, несмотря на теологические и идеологические разногласия. Думается, что главной причиной, сделавшей возможным такой компромисс, было твердое убеждение обеих сторон в том, что противостоящий лагерь представляет собой преходящее историческое образование. Каждая надеялась, что «другой» вот-вот исчезнет. Секулярные лидеры полагали, что в ходе «нормализации» еврейского народа молодежь отойдет от религии. Рав Кук и его последователи уповали на то, что сионисты «расчищают путь для Мессии».
«Другой», однако, не исчез и, как теперь очевидно, не собирается исчезать. Легко было изображать терпимость по отношению к тем, кому предстоит вскоре сойти со сцены, совсем иное дело – к тем, кто решительно намерен и впредь сохранять свою особую идентичность. Второй причиной эскалации было, на мой взгляд, постепенное усиление противостоящих друг другу групп. Легко было согласиться на движение частного транспорта в субботу, когда частных машин было ничтожное количество, и куда труднее, когда их стали миллионы. Одно дело согласиться на освобождение от армейской службы нескольких сотен йешиботников, и совсем другое – десятков тысяч. Сам ход событий вел к тому, что каждая из сторон все меньше помнила о том, что она выиграла от «статус-кво», и все больше – о том, что она теряет со временем. А в результате оказалось, что каждая сторона стала ощущать, что другая все более узурпирует контроль над общественной жизнью. Третья причина усиления напряженности – фундаментальные изменения в раскладе общественных сил. Отцы-основатели сионизма надеялись, что им удастся «нормализовать» еврейский народ с помощью единой для всех «ашкензско-социалистической» культурной модели. Но попытка «переплавить» все группы общества в котле этого шаблона привела, напротив, к масштабному протесту против навязываемого этоса. Усиливающееся стремление сохранить свою культурную идентичность привело к тому, что отличающиеся от шаблона группы, некогда находившиеся на периферии израильского общества, решительно выдвинулись в его центр и повели борьбу за изменение этого общества в сторону признания своей особости. Произошло непредвиденное: государство постепенно включило в себя ранее противостоявшие ему секты и группы, которые теперь борются с ним изнутри.
Кое-кто считает, что все это говорит о крахе сионизма. Но так видят ситуацию лишь те, кто приравнивает сионизм к «нормализации» еврейского народа в духе единой культурной модели. На мой взгляд, сионизм, в действительности, добился своей цели. Возродив еврейское государство, он воссоздал тысячелетия назад утраченный всееврейский форум, единую платформу для конфронтации и, следовательно, возможность решения проблем. За пределами Израиля различные еврейские группы могут жить совершенно отчужденно друг от друга и вести свою «полемику глухих» сколько угодно. Там, где нет контактов, нет ни противоречий, ни конфронтации. В Израиле конфронтация неизбежна, она так же логически продуцируется сионизмом, как сионизм стал логическим следствием былой разобщенности и фрагментации еврейства. Но здесь столь же неизбежен и диалог в поисках компромиссных решений – пусть не в вопросах веры или образа жизни, но обязательно в вопросах норм национального общежития.
На мой взгляд, нынешнее обострение напряженности между двумя полюсами является выражением социальной зрелости, создающей реальную возможность перевести «войну культур» на рельсы культурного плюрализма. Ситуация свидетельствует о том, что обе стороны осознали тот факт, что они ошибались: существование соперника неустранимо. И поэтому лидерам обеих групп следует «переварить» эту неустранимую израильскую дуальность, примириться с особостью собратьев-евреев и собратьев-израильтян, искать пути к построению плюралистического общества. Это важнейшая из задач, стоящих перед Израилем, потому что только такое общество может стать полноценным выражением сложного, противоречивого единства современного еврейского существования.
Авиезер Равицкий – профессор еврейской философии Еврейского университета в Иерусалиме, общественный деятель, один из создателей партии Меймад |
